Автобиографические картины вызывают неподдельный интерес у миллионов зрителей, благодаря реалистичным событиям и кадрам. И долгожданный фильм «Najlepszy» точно не станет исключением. Молодой спортсмен Ежи Гурской долго время скрывал от окружающих свою пагубную наркотическую зависимость. Он пытался победить свое смертоносное пристрастие и одновременно стремился получить звание чемпиона мира по триатлону. И однажды ему удалось достигнуть сразу две цели, когда парень оставил позади свою любовь к
Базируясь на повести Анджея Мулярчика "Post Mortem. Катынская повесть", фильм рассматривает одну из самых трагических глав в истории Польши. Сюжетная линия фильма протягивается с 17 сентября 1939 года до осени 1945 года, охватывая период второй мировой войны и непосредственно после нее. Фильм ведет зрителя через четыре параллельных истории, каждая из которых отражает судьбу польского офицера и его близких. Это не просто военный фильм; это фильм о людях, которые столкнулись с ужасами
Франц Маурер, бывший сотрудник Службы Безопасности, выходит из тюрьмы после 25 лет заключения и сразу же попадает в водоворот проблем. Миллион долларов покойного российского дипломата Савчука и семейные беды его друга и коллеги Вальдемара Моравца становятся первыми препятствиями на его пути. В это же время его судьба пересекается с принципиальным полицейским Витковским, который решительно настроен разоблачить своих коррумпированных сослуживцев. Этот неожиданный союз между бывшим заключённым и
В 2015 году в Польше, где всё ещё сохраняются традиции, две молодые полицейские, Зуза и Ядзька, вступают в службу, полную вызовов и опасностей. Они сталкиваются с реалиями коррумпированной системы и коварными противниками, такими как Изабела Зых, чьи связи в «топливной мафии» тянутся за пределы видимого. Под наставничеством опытных коллег Геббельса и Майами, девушки учатся лавировать в этом сложном мире. Личная жизнь также не остаётся в стороне: Ядзька пытается спасти брак с мужем, связанным с
Оля, кассирша из «Бедекера» на окраине Варшавы, три года копила на ремонт проклятой «двушки» в Бялоленке, где батареи зимой шипят, но не греют. Марек, ее муж, просадил половину денег на ставках, а потом принес букет увядших тюльпанов: «Ну прости, солнышко, завтра точно отыграюсь». После его храпа Оля переписывалась с Касей — подругой из отдела бытовой химии — и на кухне, заляпанной жиром, подделала сертификат на наследство. «Ты уверена? — Кася щелкала жвачкой. — Если поймают, мне внуки в тюрьму
Марчин приезжает в деревню под Люблином после звонка тети Зофьи: «Твой отец оставил коробку в сарае. Приезжай, пока соседи не растащили». В рюкзаке — банка консервов, пачка сигарет «Мальборо» и потрепанный блокнот с адресами. На месте он находит ржавый ящик с письмами на немецком, фотографией молодого мужчины в форме и ключом от заброшенной мельницы у реки Буг. В кафе «У Станислава» официантка Кася, вытирая руки об фартук, бросает: «Твой старик тут каждый вечер водку глушил, пока не сгорел
Представь: девяностые на излёте, Польша только вырвалась из соцлагеря, но вместо обещанной свободы — гулкая пустота. В центре всего — чёрная тачка, символ статуса и проклятия одновременно. Её владелец, бывший милиционер, теперь вертится между бандитами и политиками, пытаясь не утонуть в болоте приватизационных афер. А вокруг — город, где каждый второй готов продать душу за пачку долларов. Тут и подруга-журналистка, копающая глубже, чем надо, и брат-идеалист, верящий в «новую Польшу», и куча
Окей, представь: вот сидит писательница, пишет про убийства и мафию, а сама внезапно оказывается за столиком с бывшим мужем. Ну знаешь, тот тип, от которого до сих пор мурашки бегут — то ли от злости, то ли от того, что когда-то любила до одури. И всё это под видом «дружеского ужина». Ха, дружеского! А в это время где-то над Атлантикой пара, которая вместе уже лет двадцать, возвращается из отпуска. И вместо того чтобы взять нормальные места, они умудряются застрять между туалетом и плачущим
Представь: трое пацанов — Алек, Зоська и Рыжий — вчерашние школьники, скауты с горящими глазами. Они же всё лето строили планы, как покорят мир: университеты, путешествия, может, даже бизнес какой… Ан нет — грянул сентябрь 39-го, и вместо студенческих аудиторий их швырнуло в кромешный ад. Война, понимаешь ли, не спрашивает, готов ты или нет. Вот и пришлось взрослеть за неделю. Одни твердят: "Спасайся как можешь!", другие рвутся в бой. А у этих ребят — вся юность пропитана идеями
Знаешь, как бывает – стоишь где-то посреди адской мясорубки, а тебе говорят: «Руки за пояс, наблюдай и не вздумай шевелиться». Вот майор Келлер и его ребята – поляки-миротворцы, застрявшие в этом югославском аду – именно так и жили. По уши в приказах: «Никаких стрельб, только гуманитарка!» Ну а что делать, когда в горах разбивается вертолёт со своими? Сидеть сложа руки? Да он же, наверное, всю ночь курил, представляя, как там парни, может, раненые, ждут... И ведь знал, что лезет в самое пекло –
Знаешь, есть такие фильмы, после которых как будто камень на душе оставляют. Вот этот... даже имя не буду вспоминать — смотрел случайно, думал, обычный триллер. Ан нет! Там такие коленки подгибаются в середине сюжета — герои вдруг понимают, что все их поступки, как карточный домик, рухнули из-за одной ошибки. И ведь не злодеи какие-то, вроде обычные люди, как мы с тобой. Помню, как вжался в диван, когда главный герой стоял на перекрестке: ветер свистит, лицо в тенях, а в глазах — эта бешеная
Осень 1942-го. Варшавский Жолибож, вилла, которая, казалось, дышала тревогой — ставни поскрипывали, как старые кости, а в воздухе висело что-то тяжелее дыма от печки. Собрались тут четверо подпольщиков — не парадные герои с плакатов, а живые люди, у которых на ладонях ещё не высохла грязь с прошлой вылазки. Майор Джереми, ротмистр Лелива, поручик Лётка... И Пётр, пацан лет двадцати, подпоручик — язвительно молодой на их фоне. Сидят, курят, чай кислый попивают — в общем, обычная конспиративная