Два главных героя с детства отличались усидчивостью, были капризными и мечтали о том, что когда-нибудь смогут многого добиться. Они дружили, их крепкую, мужскую дружбу, казалось, разрушить невозможно. Повзрослев, каждый избрал свой собственный путь, но в чём-то эти пути уже пересекались, и однажды судьба свела их. Один на тот момент уже был сформированной личностью, королём бандитов, подчинёнными которого была огромная гвардия отморозков. Он держал в страхе весь город, и все у него было
Шанхай, 1880 годы. В городе царствуют четыре шикарных борделя, известные как цветочные дома. Каждый из них управляется мадам, когда-то знаменитой куртизанкой, и поддерживается старыми слугами. Здесь растут юные девушки, обучающиеся искусству обольщения. Мужчины собираются вокруг столов, уставленных едой, играют в пьяные игры и курят опиум. Женщины живут внутри темных панельных стен, где душная атмосфера напоминает чеховские сцены, перенесенные в Китай. Меланхоличный Ванг — постоянный клиент
Лу Чжэньси приехала в Нью-Йорк в поисках своей американской мечты. Обычная сельская девушка с выдающимися успехами в учёбе, она надеялась создать собственный бизнес, добиться уважения и успеха, а также найти свою любовь. Однако её планы быстро разрушились: сначала её бросил парень, а затем она оказалась в полицейском участке за торговлю поддельными товарами на улице. Без возможности оплатить аренду квартиры, её будущее казалось мрачным. Её спасение пришло в лице соотечественника,
Цзянь Яо, чья жизнь была навсегда изменена из-за наркотиков, решает взять судьбу в свои руки. Потеряв близких и видя, как её семья разрушена этим злом, она втайне начинает сотрудничать с Ан Ду, опытным и бескомпромиссным главой отдела по борьбе с наркотиками. Вместе они клянутся уничтожить двух лидеров могущественной преступной группировки, которые держат в страхе весь город и несут хаос в жизни невинных людей. Их путь к справедливости усеян опасностями и угрозами. Ан Ду, привыкший работать в
Ли-Чен втирает пальцами густую соль в трещины деревянной лодки. Рыбацкая деревня на южном берегу пахнет водорослями и гниющими сетями. «Соседи опять украли наши якоря», — бросает он сестре Сяо-Мэй, которая чинит дыру в матрасе из конопли. Она молча кидает ему кусок лепёшки с луком — еда уже третий день одинаковая. По вечерам к ним заходит старик Лин, спорит о том, стоит ли продавать участки с мангровыми зарослями. «Твоя гордость нас убьёт», — шипит он, показывая на пустые кувшины для воды.
Ли Мин, студентка из Тайбэя, в перерывах между лекциями рылась в старых письмах от пропавшего брата Цзяня. На обороте фотографии рыбного рынка в Гаосюне она нашла адрес в Шанхае, залитый кофейными пятнами. «Ты точно знаешь, что он не в долгах?» — спросил ее сосед по общежитию, Вэй, разглядывая карту с пометками. Тем временем в Шанхае Жасмин, дочь владельца текстильной фабрики, прятала конверты с наличными в вентиляцию цеха — отец грозился продать здание под снос, а она тайком платила рабочим за
Чэнь Хао, бывший наемник с шрамом над левой бровью, теперь стирает чужие вещи в прачечной *Golden Stream*. Утром 12 октября он находит в кармане пиджака записку: *«Лао-цзун ждет у доков в 23:00. Принеси нож»*. Вспоминает, как три года назад бросил пистолет в реку Цзюлун, но до сих пор чинит старые утюги, чтобы руки не дрожали. В тот же день к нему приходит Ли Минь, дочь убитого главы триады, в черном плаще с запахом жасмина: *«Твои клиенты платят за чистые рубашки, а не за трупы. Поможешь найти
В ночном рынке Шилинь А-Чэн, мясник с татуировкой дракона на предплечье, рубит топором окорок, когда слышит вопли у лотка с жареными кальмарами. Сяо-Фэнь, студентка в растянутом свитере, бросает сумку с учебниками по биохимии, чтобы подтащить к стене старика с пеной у рта. «*Tshia khah kín—* Быстрее!» — орет она, но старик уже впивается зубами в лодыжку продавщицы. А-Чэн тащит Сяо-Фэнь в аптеку «Хэппи», где выбивает стекло ради инсулина для своей диабетички-матери. Там натыкаются на Ли Вея —
Представь: Ли Цзыхао, этот огненный парень из радикальной студенческой братвы, после полного провала своей авантюры загремел за решетку в Шанхае. Сидит, на стенах камеры узоры считает, а тут рядом — Фан Цзе, бандит с улиц, у которого в глазах вечный бунт. И вот однажды Цзе просто… испаряется из тюрьмы! Случайно врывается в камеру к Цзыхао — и они вместе вматывают, как угорелые. А потом наш студент-революционер будто сквозь землю проваливается. Ну, думаешь, история и кончилась? Как бы не так!
Кто бы мог подумать, что такая простая математическая штука может стать... ну, целой философией? Серьёзно, я иногда ловлю себя на мысли: вот мы в школе зубрили правила, типа "минус на минус — плюс", и даже не задумывались, как это работает в жизни. А потом бац — сталкиваешься с ситуацией, когда две сплошные неудачи вдруг выстреливают чем-то хорошим. Как будто вселенная подмигивает: "Эй, сюрприз! Ты же не ждал?" Вспомнил, как в прошлом году у меня сломалась машина и отменили
Знаешь, есть такая Сюй — девчонка, что в своей однушке целый птичий питомник устроила. Всё бы ничего, да только телефон её разрывается: "Джонни там? Джонни тут?" А она, бедолага, уже взвинченная — кто этот чертов Джонни, ей-богу, пятый день объясняет, что не держала никогда никаких Джонни! А этажом ниже живёт Ли с сыном-подростком. Мальчишка-то особенный — часами может смотреть в окно, будто за стеклом целая вселенная разворачивается. Мать еле сводит концы с концами, но смотрит на
Чжэньхао в синей куртке с выгоревшими рукавами стоит у лотка с устрицами вермишелью, считает мелочь. Его младший брат А-Юй в школьной форме толкает велосипед с погнутым крылом — вчера снова дрался у завода «Фэншэн». «Ты опять за гопотой из 14-го квартала шлялся?» — бросает Чжэньхао, разминая сигарету в кармане. В ответ только хриплый смех и скрип тормозов: А-Юй уже мчится мимо заброшенного кинотеатра «Золотой дракон», где старики играют в маджонг на ящиках из-под риса. Под мостом Циншуй
Знаешь, иногда кажется, что конец света — это не взрыв или метеорит, а тихий кошмар, который подкрадывается как грипп. Вот представь: города — будто вывернутые наизнанку кладбища, а на месте могил теперь торчат обугленные многоэтажки. И в одной из них, как в проклятой коробке, сбиваются самые разные люди. Копы с пистолетами на взводе, девочки-подростки в рваных колготках, рэперы с золотыми цепями — все они прячутся от чего-то, но даже не догадываются, что уже внутри ловушки. А потом начинается
Знаешь, есть такие фильмы, которые как будто хватают тебя за руку и тащат в прошлое? Вот этот – точно из таких. Девяностые, Токио, два парня из Китая… Слушай, я до сих пор под впечатлением – как они вообще выживали в этом бешеном мегаполисе? Тоска по дому, языковой барьер, вечная гонка за деньгами… Иногда кадры такие обрывочные, будто сам бежишь с ними по ночным улицам Шиндзюку – сердце колотится, в горле комок. А ведь вроде обычная история – чужаки в чужой стране. Но как же это снято! То вдруг
Знаешь, история эта — как тот старый пистолет, который внезапно дает осечку. Вроде бы Минг — легенда, супер-снайпер, лицо полиции. Но за всеми этими медалями и славой прячется жуткая фигня. Представь: его бывший напарник Чин, который пулю в муху попадал на лету, вдруг вылезает из тюрьмы. Сидел-то за случайный выстрел в заложника — ну, типа «ой, не хотел». А теперь он на свободе и, кажется, решил, что Минг и вся их полицейская братва виноваты во всех его бедах. Честно? Мне кажется, Чин просто
Представляешь, есть такой фильм про тайваньскую молодежку начала нулевых — все эти ночные клубы, мамбо до утра, любовь-морковь, которая разбивается о быт. Ну знаешь, типичная история про тех, кто живет на полную катушку, но внутри — сплошные трещины. Вот Вики и ее парень Хао-Хао... Ох, это же просто адский коктейль из ревности и страсти. Парень вообще с ума съехал — роется в ее сумочке, как сыщик, смски читает, да еще и... обнюхивает, представляешь? Типа, по запаху вычисляет, где она шлялась. А
1940 год, Нанкин. Время такое, что даже воздух словно пропитан напряжением и болью, а вокруг всё запутано – и внешние угрозы со стороны, и внутренние распри. А где-то среди всего этого – Цзинь Шэн Шуй и Линь Инъин. Люди со своими проблемами, с обидами и болью, которые жизнь им подкинула сполна. И, кажется, другого выхода у них просто не было – пришлось держаться друг за друга, чтобы хоть как-то выбраться из этой кутерьмы. Но попытка выжить порой оборачивается чем-то большим. Вот и они, пока