Носкоед – загадочное и неуловимое существо. Он выживает за счёт того, что пожирает один носок из пары. Второй, конечно же, в таком случае остаётся одинок, но ему плевать. Этот невиданный зверь делает абсолютно всё для того, чтобы выжить в экстремальных условиях. Экстремальные, по его мнению, те условия, в которых носков категорически не хватает. Люди в поисках своих носков диву даются, куда же все время девается один носок из пары. А в это время наш главный герой прячется под кроватью под
В тяжелые времена 1944 года, когда территория Богемии находилась под немецкой оккупацией, начинает свою карьеру молодой работник железной дороги по имени Милош Хрма. Он прибывает на небольшую станцию с надеждами и амбициями преуспеть. Особенное внимание Милош уделяет Губичке, опытному диспетчеру, который славится не только своей профессиональной компетентностью, но и успехами в личной жизни, завоевывая сердца множества женщин. В это время Милош питает нежные чувства к Маше, одной из
Руководители проекта строительства значимой гидроэлектростанции столкнулись с обвинениями в злоупотреблении финансовыми средствами. В ходе расследования выяснилось, что они предложили работникам стройки завышенную заработную плату, при этом оая взамен возврата части полученных сумм. Эта система взаимовыгодных отношений между управляющими и трудящимися привела к серьезным финансовым нарушениям в ходе реализации крупномасштабного эетического проекта.
В деревне Подлипки старик Вацлав копался на огороде, когда заметил, что дым от сжигаемой ботвы стелется к соседскому дому Анны Шимовой. «Опять твоя гарь мне бельё портит!» — кричала Анна, развешивая выстиранные простыни. Вацлав, не отрываясь от лопаты, бурчал про кислый компот, который она ему в прошлый четверг подсунула. В это время его внучка Лидушка, пряча за спиной потрёпанный блокнот с рисунками, пробиралась к сараю, где тайком лепила глиняные фигурки. В конторе сельсовета секретарша
В старом квартале Праги, на улочке заваленной битым кирпичом, Йозеф Коварж, бывший учитель, прячет в подвале аптеки ящик с листовками. Его сестра, Анна, в рваном пальто поверх платья с кружевным воротничком, тайком разносит еду бойцам: «Скажи Петру, что завтра у склада на Влтаве — ящики с медикаментами. Если опоздает, получит суп без картошки». По вечерам в квартире над булочной Карел, радист с перебинтованной рукой, пытается поймать сигналы из Брно, поправляя очки с помощью изоленты. На столе
В маленьком городке у подножия холмов Яна, работница аптеки с потёртым фартуком, заметила первые подснежники возле ручья. На кухне у Петра, учителя биологии, она разложила засушенные цветы между банками с вареньем: "Ты же знаешь, они хотят залить это поле бетоном". Петр, чиня велосипедную цепь, бросил тряпку в угол: "Людям нужны цеха, а не букеты. Мария из совхоза третью зиму без отопления живёт". За окном дождь стучал по жестяным крышам сараев, где староста Мирослав хранил
Йозеф Швейк, толстый пражский торговец собаками с вечно потеющим лицом, сидит в участке на Житной улице. Жандарм Бретшнайдер, постукивая сапогом по полу, допрашивает его: «Сознавайся, ты же в трактире болтал про эрцгерцога!» Швейк, развалившись на табурете, чешет за ухом: «Господин обер-вахмистр, у меня от рому голова гудит — нешто помню, что врал?» Через три дня его везут в поезде к полку в Ческе-Будейовице. В вагоне поручик Лукаш, пахнущий одеколоном и нервно теребящий ус, кричит на Швейка за
Знаешь, есть одна история, которую я пересматриваю каждую зиму — про ангела, который ну совсем не похож на этакого святящегося праведника. Представь: небесный посланник, но такой... растяпа, вечно путающийся в крыльях. Его спускают на Землю, чтобы научился понимать людей, а он в первый же день чуть не попал под автобус! Вот это поворот, да? Мне кажется, в этом весь смысл — как мы все, такие неидеальные, ищем свет даже в обычной грязи, толкучке и недосыпе. То ли он бабушке с сумками помогает, то
О, ты слышал про ту историю про чешскую девчонку Гретку? Вот это вообще жесть. Представь: война, нацисты, а они тут разводят какой-то свой «расово чистый» проект — Lebensborn, звучит как красивая упаковка, а внутри сплошной кошмар. Девушек, вроде Гретки, отбирают как скот на выставке, «перевоспитывают» (читай: ломают), а потом — бац! — Вальпургиева ночь, эсэсовцы, и всё это под соусом «великой миссии». Жуть, да? Но наша Гретка — не из тех, кто сдаётся. Думала, сбежит, перехитрит систему, ан