Во время их экзотического отпуска происходит очередной конфликт между супругами Ричардом и Элис. Страсти настолько накаляются, что они уже готовы подать на развод. Они решают прекратить свой отпуск и вернуться домой раньше запланированного. Однако, судьба имеет свои планы — их самолет внезапно терпит крушение. В результате этого несчастного случая, этот бывший счастливый пара оказывается вдали от цивилизации, на заброшенном острове. Теперь Ричард и Элис вынуждены не только справляться с
Каспер чинит велосипед у киоска с трдельником на углу Вацлавской площади. В кармане дрожит старый Nokia — только что пришло SMS от Эмилии: *"Нашла ту картину в Йозефове. Приходи до заката, свет на крышах как тогда"*. Он вытирает ладонь о рваную джинсовку, покупает бутылку «Крутовицки» для соседа-алкоголика, который пускает его в пражские катакомбы через люк за пекарней. Эмилия тем временем спорит с галеристом у Черного Моста: — Ты хочешь, чтобы я продала эти эскизы как сувениры? Это
В старом доме на окраине Братиславы пятнадцатилетний Виктор Ковач ковыряет отверткой в разобранных карманных часах, пока его отец-алкоголик спит на кухне с бутылкой сливовицы. Случайная встреча с Йозефом Грубером, глуховатым часовщиком в заплатанном пиджаке, меняет всё: старик берет парня в подмастерья после того, как тот чинит сломанный механизм фамильной шкатулки. «Ты жмёшь на спуск слишком резко, — бормочет Йозеф, поправляя лупу на переносице. — Пружина должна вздохнуть, прежде чем
В старом здании пражской скорой помощи Ян Новак, водитель с татуировкой совы на запястье, допивает кофе из треснувшей кружки с надписью *«Kofola 1987»*. Эва Светла, медсестра в поношенных кроссовках, перебрасывается с ним фразами о ночном вызове к пьяному туристу у Карлова моста. «Опять чешское пиво его доконало», — усмехается Ян, поправляя осколок скотча на мониторе диспетчерской. Внезапно экран мигает — звонок из района Либень: столкновение трамвая с грузовиком, перевозившим цистерны
Лука, итальянец с выцветшим пирсингом в брови, копался в серверах мэрии Праги, пока его напарница Эва из Будапешта пыталась сварить кофе в общежитии с проржавевшим краном. «Проклятье, опять перегорел предохранитель», — бросила она в пустоту, пиная ногой холодильник. Их свел анонимный заказчик из Братиславы: требовалось расшифровать цепочку писем 90-х, найденных в архиве заброшенной типографии. В письмах — чертежи странного механизма и фраза *«Škoda 25.11.1991 — это не машина»*. София, чешская
Катержина, студентка пражской художественной академии, подрабатывает в кафе *U Ztraceného štětce*, где по утрам разливает эспрессо преподавателю Яну Мареку. Заварочная машина шипит, когда он бросает фразу: *«Третья кража за месяц — в раме остались волокна конопли. Бред»*. Она замечает, как его пальцы дрожат, протирая очки, — накануне из его мастерской исчез эскиз с изображением Вышеграда. Позже, в подвале академии, Катержина натыкается на мольберт с незаконченным портретом женщины в платье
Гампи, худощавый парень в очках с толстыми линзами, нашел в подвале бабушкиного дома в Жижкове потрепанный дневник деда. На странице с водяными пятнами была схема подземных тоннелей под Прагой и упоминание алхимика Бартоша, исчезнувшего в 1948-м. Анежка, соседка в разноцветных носках, тыкала в шифр карандашом: «Тут вместо букв — нотные знаки. Дай гитару, может, сыграем?» Они сидели на кухне с плиткой, обклеенной стикерами из вьетнамского магазина, рядом валялись обрывки кальки с попытками
Представь старую Прагу: мосты, туман над Влтавой и подпольные встречи в полуразрушенных кофейнях. Туда врывается она — девушка в потрёпанной кожаной куртке, с глазами, в которых горит что-то между яростью и отчаянием. Её метаются между терактами и попытками спасти младшего брата, которого система загнала в угол. Знаешь, как бывает — хочешь бороться с монстром, а сам постепенно становишься им? Она взрывает поезда, но каждую ночь пишет письма тому самому братишке, который даже не знает, что она