Мете и Наз - плоды привилегированного воспитания, дети богатых и влиятельных семей, которые никогда не знали отказа. Их жизни были наполнены роскошью и комфортом, и они привыкли получать все, что хотят без малейших усилий. Их история начинается в нежном детстве, когда их семьи, давние друзья и союзники, решают, что их дети выйдут замуж и женятся, чтобы укрепить семейные связи и сохранить свое богатство и власть. Мете и Наз, еще будучи детьми, принимают эту идею как данность, без всяких
Эмир, турецкий журналист из Стамбула, находит в архивах деда потёртый блокнот с координатами в горах Качкар. Вместе с греческой археологом Ирини, которая скрывает долги за раскопками на Родосе, они едут в заброшенную деревню, где сталкиваются с немецким охотником за артефактами — Людвигом. Тот в разговоре бросает: *«Ваши предки уже проиграли эту игру»*, показывая фото древнего медальона, украденного из музея Загреба. По ночам Эмир слышит крики чаек над Босфором, хотя до моря 300 км, а Ирини
Эмир, учитель математики с потёртым портфелем, каждое утро протирал треснувшую доску в классе сельской школы под Измиром. Его ученики, вроде пятнадцатилетнего Али в рваных кедах, часто пропадали на сборе маслин или ремонте рыбацких лодок. «Опять уроки прогулял?» — Эмир прищуренно разглядывал синяк под глазом мальчика. «Вам какое дело?» — бурчал Али, пряча под партой руки в засохшей грязи. После уроков учитель находил его на пустыре, гонявшим пустую банку: «Отец опять бухал?» — «А ваша формула
Лена Мюллер, 28 лет, медсестра в берлинской клинике Charité, каждое утро заезжает за кофе в автомат у станции Gesundbrunnen. Её младший брат Томас, студент-архитектор, неделями не выходит из мастерской на Oranienstraße, пахнущей краской и старыми книгами. В четверг утром звонок от матери из Райнланда: «Отцу хуже. Приезжай, пока не...» — трубка упала. В поезде ICE Лена мнёт чек за аренду квартиры — 870 евро, половина зарплаты. «Переезжаем к ним», — бросает она Томасу, который дорисовывает чертёж
Представь: обычная девчонка из стамбульских переулков, которая даже кофе на раздаче в кафе путает, внезапно начинает видеть… ну, это. Тени, которые шепчутся за спиной, силуэты в зеркалах, которых нет, когда оборачиваешься. Сначала думала — глюки от недосыпа, пока однажды в метро к ней не прилип какой-то полупрозрачный тип с лицом как у её покойного деда. Вот тут-то всё и завертелось. А ещё эти странные сны про старую мечеть, где ветер гудит как живой, и голос, который твердит: «Имя твоё —