Этот фильм является проникновенным рассказом о жизни и творчестве Янки Купалы, народного поэта Беларуси, чья судьба была так же драматична, как и век, в котором он жил. Это не просто биографическая картина, это глубокое исследование жизни талантливого человека, которому пришлось пройти через множество испытаний. Фильм охватывает значительные этапы жизни Купалы, от его скромных начал до его взлета к славе как национального поэта. Каждый из этих моментов представлен с учетом контекста того
Люба, девушка из провинциального Ключанска, всю жизнь мечтала о простом счастье. Работа на швейной фабрике, предстоящая свадьба — всё рушится, когда жених предает её накануне торжества. В отчаянии и стыде Люба сбегает в другой город к своей единственной родственнице, успешной и независимой тёте Кате. Катя управляет современной клиникой ЭКО, где помогает парам, мечтающим о детях, и часто ищет суррогатных матерей. Узнав о беременности Любы, она предлагает девушке неожиданный выход — не прерывать
Лера, в потёртой кофте с капюшоном, заметила Макса на платформе «Чистых прудов» — он стоял, уставившись на рельсы, с гитарой за спиной. Кинулась к нему сквозь толпу, но когда дотронулась до плеча, он рассыпался, как дым от сигареты. Дома, в хрущёвке на окраине, нашла его старую футболку с надписью «Кино» под кроватью, а в микроволновке — недоеденный пирог с капустой. «Ты опять про того чувака, которого сама придумала?» — спросила Катя по телефону, чавкая жвачкой. Лера молча повесила трубку,
Настя, медсестра из провинции, случайно узнает, что Елена Серебрякова, умирающая пациентка с онкологией, ищет дочь Лидию, сбежавшую годы назад. В кармане халата Настя находит письмо с адресом загородного дома в Подмосковье и фотографию девушки, похожей на нее. «Ты даже родинку на спине повторила… как будто правда моя кровь», — бормочет Виктор, муж Елены, когда Настя, переодетая в платье из гардероба покойной, пьет кофе в столовой с золотыми ложками. Она прячет татуировку на запястье браслетом,
Анна, в помятой кофте с капюшоном, толкала тележку с книгами в питерской библиотеке, когда Дмитрий задел стопку журналов у входа. «Эй, осторожнее!» — крикнула она, подбирая рассыпавшиеся страницы. Он, в засаленной куртке сварщика, присел рядом: «Извини, торопился на смену — бригадир грозится премию срезать». Они разговорились у киоска с чебуреками: он смеялся над ее привычкой читать вслух рецепты из кулинарных книг, она поправляла ему сползший браслет часов. Через неделю он принес в читальный
Представь пару, которая со стороны кажется эталоном: он — успешный архитектор с вечной улыбкой, она — стильный арт-куратор, у которой даже кофе в Instagram выглядит как арт-объект. Они женились в тот день, когда солнце светило так ярко, что гости щурились сквозь шампанское, а подруги шептались: «Ну вот, кому-то везет». Казалось, жизнь подкинула им выигрышный билет — совместные проекты, путешествия, вечера у камина... Но ты же знаешь, как это бывает: за идеальным фасадом часто прячутся трещины.
Антонина Степановна приезжает из деревни под Воронежем к сыну Алексею в московскую пятиэтажку. В клетчатом чемодане — банки с вишнёвым вареньем, завёрнутые в газету «Труд», и альбом с фотографиями, где Лёша в пионерском галстуке. На кухне, пока сын на работе, она переставляет кастрюли, моет пол вприсядку, натирая линолеум до блеска. «Зачем тебе этот пылесос? — бормочет она, спотыкаясь о робота-уборщика. — Тряпкой быстрее». Вечером Алексей, пахнущий офисным кофе, тычет пальцем в липкое пятно на
Знаешь, история Киры — это как воронка из кошмара, которая засасывает всё глубже. Представь: только вчера был выпускной, банты, улыбки, а сегодня — Никита, этот гад, с которым она десять лет за одной партой сидела… И вот уже две полоски на тесте. Думала, сделает аборт — не смогла. Сердцем чувствовала: нельзя. А потом — бац! — мама на нервной почве умирает. Успела только шепнуть перед смертью: «Твой отец — московский бизнесмен Гарай». Ну вот, привет, папочка! А тут как грибы после дождя — мать
В провинциальном городке под Выборгом Анна Соколова возвращается после десяти лет в Питере, чтобы ухаживать за больной матерью. Встречает Сергея Громова, бывшего одноклассника, который теперь работает механиком в полузаброшенном гараже возле лесопилки. Местные шепчутся за её спиной у ларька с квасом: «Смотри-ка, Лида Соколова дочка… Опять это проклятое дело всплывёт». Анна находит в старом чемодане матери выцветшую газету 2006 года с заголовком «Девочка пропала после школьного бала» — фото
Знакомо, это чувство, когда жизнь будто утекает сквозь пальцы, а ты всё ждёшь? Вот и Вера — бывшая стюардесса, которая, кажется, провела полжизни у иллюминатора, глядя в облака и надеясь, что тот самый пилот всё-таки сбежит к ней из своего уютного семейного гнёздышка. Не сбежал, конечно. А потом бац — и годы пролетели, как турбулентность в самолёте: пенсия, пустая квартира, ни души вокруг. Даже кота нет, чтобы жаловаться на старость. И вот она, сидит с чашкой остывшего чая, думает: "А
Антонина из Ключей – обычная девчонка из глухомани, которая вечерами залипает в сериалы и грезит о принце на белом коне. Ну или хотя бы на старенькой машине, лишь бы увез к морю. Знаете, как бывает: смотришь на экран, а сердце ноет – хочется, чтобы и твоя жизнь вдруг завертелась, как в любимой мелодраме. На домик у моря она копила годами – вкалывала без выходных: днём контролером в электричке, ночью за прилавком в круглосуточном магазине. Спала урывками, но мечта того стоила. Казалось, вот-вот
Представь: ты звезда, но слава уже не та, и тут — бац! — врезаешься в кошмар посреди ночи. Какая-то мразь подкидывает труп прямо под колёса твоей машины. Сердце в пятки, руки трясутся — как будто жизнь внезапно переписала сценарий из мелодрамы в криминальный триллер. Кто этот тип? Чего он хочет? Загнать в угол, шантажировать, заставить плясать под свою дудку? Но тут, знаешь, адреналин включается. В голове щелкает: "А что, если сыграть свою смерть?" Гениально же! Подожги машину,
Представь: ты впервые видишь родную сестру… на похоронах отца. Жестко, да? Родители при разводе раскидали их с Адой по разным углам жизни — та еще семейная лотерея. Алла — талантливый художник, но пока что в тени, а старшая сестра — уже звезда мира моды. И тут после десятилетий молчания Ада выдает: «Хочешь работу? Только придется… стать мной». Прикиньте — сменить прическу, перешить себя под чужой характер, подделать походку. Как костюм на Хэллоуин, только ставки не шуточные. Ну Алла
Восемь лет. Представь: каждую ночь ты видишь его — мальчика, которого в реальности не держала на руках ни разу. Он протягивает к тебе руки, зовет, а ты просыпаешься с кровью на подушке. Носом, говорят врачи, «на нервной почве». Но как объяснить им, что это не просто сон? Что где-то он *есть*, твой сын, и ему страшно одному? Муж с мамой шепчутся за дверью — опять подмешали в чай таблетки. «Тебе надо лечиться, Жень», — твердят они. А я? Я будто разорвана пополам: тут — стены квартиры, запах