Юки, старшеклассница из пригорода Осаки, нашла потрескавшееся зеркало в подсобке школьного клуба астрономии. Когда она попыталась стереть пыль тряпкой, стекло замигало синим — девушка провалилась в комнату с механизмами из шестерёнок и проводов, где Хикари в засаленном комбинезоне ковыряла в странном аппарате. «Эй, ты с «внешней стороны»? — спросила та, сунув отвёртку за пояс. — Сломала балансёр, пока чинила вентили. Поможешь? У меня болт M4 закатился под шкаф…» Юки, споткнувшись о канистру с
Лето в разгаре, воздух густой от влаги, а эти девять девчонок будто застряли в каком-то странном временном вихре. У каждой своя тараканы в голове: одна мечтает сбежать из провинции в Токио, но боится оставить мать-одиночку, другая годами прячет чувства к лучшей подруге, третья… Ну, в общем, все они как будто собрались на этом проклятом августовском пекле, чтобы взаимно друг друга доставать и спасать одновременно. Знакомо, да? Типа, ты ненавидишь их за то, что они лезут в твои дела, но без них
В городе Ноктурвилле семья монстров ютится в доме с треснувшими витражами. Влад, отец-вампир, каждый вечер ковыряется в сломавшемся дроне-летучей мыши, ворча: «Опять провода перегрызли моль-электричка». Зула, мать-мумия, заворачивает школьные бутерброды для детей — Гога, подростка-гоблина, и Лилии, маленькой оборотня. В тетрадке Лилии вместо уроков — кляксы-пауки, а Гог на перемене прячется в туалете, отскребая от рогов прилипшую жвачку: «Черт, опять второй рог короче!». По вечерам Зула ставит
Харуто, 62-летний бывший бухгалтер, просыпается в городе Лисгард — мире с летающими островами и лавками, торгующими магическими артефактами. Он сразу проверяет карманы: вместо пенсионной книжки — мешочек с 10 серебряными монетами и записка: *«Накопи 80 000 золотых до старости, или умрешь в нищете»*. Харуто арендует комнатушку над кузницей, где по ночам записывает траты в потрепанную тетрадь. «Три меди на хлеб, две — на сыр… Экономить на сыре», — бормочет он, зачеркивая строчку. Утром торгуется