Александр был категоричен в своем решении - он поклялся никогда не влюбляться. Его сердце было наполнено горечью от прошлых разочарований, и он обещал себе, что больше никогда не будет так болеть. Но, как известно, жизнь обладает удивительным чувством юмора и любит играть с нами в непредсказуемые игры. Однажды, в серый, безликий день, его путь пересекся с Каро. Это произошло в маленьком магазине, расположенном прямо на станции метро. Станция была переполнена людьми, спешащими по своим делам, но
Лина, разгребая коробки в подсобке кафе *Zur alten Uhr*, вытирает пот со лба и натыкается на дневник с обложкой, пахнущей сыростью и табаком. На первой странице — имя «Эрика Фогель, 1964» и схематичная карта Вены с крестиком возле церкви Святого Петра. За окном грохочет трамвай №71, а Мартин, её коллега-бариста, роняет: «Опять старьё копаешь? Выброси, место нужно под кофейные зёрна». Лина замечает, что даты в дневнике совпадают с газетными заметками о пропавших студентах — вырезки она находит в
Лиза, 22 года, таскает подносы в кафе *Schwarzer Hund* на Mariahilferstraße. После утренней смены она закуривает за углом, споря с коллегой Феликсом о чаевых: «Вчера старик в шляпе оставил пять евро монетами — специально, чтобы я их считала». Ее младший брат Томас, 19 лет, в это время спорит с профессором в Венском университете из-за пропущенных лекций по квантовой физике. «Вы же сами говорили, эксперименты важнее формул», — бросает он, поправляя рюкзак с торчащими проводами самодельного дрона.
Лена, 32, разбирает палеты с новыми романами в книжном магазине на углу Шёнхаузер-аллеи. Кофе в её термосе уже остыл, а на столе лежит нераспечатанный сэндвич с лососем. Томас, её партнер, звонит в обеденный перерыв: «Сегодня опять задержусь, проклятый двигатель на тестовом стенде разваливается». Вечером он приходит в квартиру с видом на заводские трубы, пахнет машинным маслом. Лена пересказывает сюжет книги про несчастную любовь, но Томас засыпает, не сняв ботинки. На выходных Софи, соседка
Ханнес, 22 года, чинит мотоциклы в гараже на окраине Бремена. Его клиенты — местные таксисты, пенсионеры с велосипедами «Штальрад» и редкие туристы. Однажды в старом ящике с инструментами, доставшемся от деда, он находит потёртый блокнот с чертежами странного устройства и обрывками записей на нижнесаксонском диалекте. «Это ж не деталь от машины, — бормочет он, перебирая пожелтевшие страницы. — Лукас, глянь, тут про какие-то «камни под церковью»…» Друг-бармен, зашедший за ключом от склада,
Марго, в синем комбинезоне с пятнами засохшей крови, каждое утро включала гильотину на бойне в Линце. После смены она замечала пропажу коробок с кишками — их обычно увозили по четвергам. Дома, протирая спиртом отцовское инвалидное кресло, спросила: «Ты не брал ключи от склада?» Эрих, не отрываясь от телевизора с рябым экраном, буркнул: «Опять про твои кишки…» На следующий день в углу морозилки она нашла розовый шарф с инициалами «L.K.» — как у пропавшей официантки из бара «Зильберфогель». В
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты пострашнее голливудских триллеров. Вот представь: типичная Вена, улочки как открытки, а за фасадом этих домиков — маньяк, который вытворяет с девушками такое, что даже опытные сыщики бледнеют. И вот однажды ночью, сквозь щель в шторах, его видит та самая соседка — не из робкого десятка, между прочим. Девчонка, которая прошла через ад и знает, как ломать челюсти на третьем ударе. А дальше-то самое смешное: полиция вроде бы должна защитить, но на деле
Знаешь, иногда истории из прошлого цепляют так, что мурашки по коже. Вот, например, Эрих Кестнер — помнишь того самого писателя, чьи книги в детстве зачитывали до дыр? У него же вышла эта потрясающая штука про Эмиля и детективов! Кажется, её даже в кино собрались переводить — ну, ты представляешь, какая радость для автора. А тут ещё мальчишка Ханс, сирота из ниоткуда, который так вжился в роль, что стал для Эриха будто живым воплощением его героев. Ну, знаешь, как бывает: взрослый мужчина без