Хильда, сильная и независимая женщина, столкнулась с одним из самых сложных испытаний в своей жизни. Ее муж, Жолт Эрёсс, увлеченный альпинист, погиб во время одной из своих опасных экспедиций. Это был трагический момент, который оставил ее беспомощной и сломленной. В то время как она пыталась справиться с потерей, Хильда также столкнулась с общественным мнением, которое не всегда было доброжелательным. Многие люди говорили о трагедии, высказывали свои мнения и критику в отношении Жолта. Это
Габор, 42 года, фармацевт из Будапешта, каждое утро закручивает шарф плотнее, пряча залысины. Его аптека на улице Ваци, между пекарней и ломбардом, пахнет мятой и пылью. В пятницу Эржебет, коллега с татуировкой совы на запястье, тычет в него папкой: «Опять заказ полыни провалил? Клиенты орут, как вампиры на рассвете». Габор бормочет про снег в Карпатах и сломанный грузовик, поправляя кепку с логотипом «Будайская крепость». Вечером он тащится в бар «Золотой олень», где Ласло,
Эржебет, 19 лет, моет посуду в кафе «Золотой фазан» возле рынка «Лехель» в Будапеште. Мать звонит каждый вечер: *«Если не пришлешь 30 тысяч форинтов до пятницы, выселят из той конуры»*. После смены Эржебет прячется в подвале общежития на улице Кишцелли, где поет каверы под старый синтезатор Yamaha — мониторы трещат, шнур перевязан изолентой. Сосед Ласло, студент-медик с татуировкой жука-оленя на шее, подслушивает через вентиляцию: *«Эй, Божка, если не зальешь трек в сеть до рассвета, я сам
В центре Будапешта, на перекрестке возле моста Маргит, Арпад Ковач втискивает окурок в переполненную пепельницу своего старого трамвая. Сестра Ливия, в потрепанной куртке с выцветшим университетским логотипом, тычет пальцем в экран телефона: «Опять нет сети. Вчера у «Спартакуса» солдаты проверяли паспорта — говорила же, что это не просто учения». Из динамика трамвая трещит объявление о закрытии линий за Цепным мостом. Арпад вытирает ладонью запотевшее стекло — на набережной грохочут