Это путешествие в жизнь Сэма Манекшоу, выдающегося военного лидера, который занимал пост начальника штаба индийской армии в трудные времена Третьей индо-пакистанской войны. Он был не просто военным чиновником, но и первым офицером в истории индийской армии, кто получил звание фельдмаршала. Сэм Манекшоу был не просто военным, он был символом отваги, стратегического мышления и лидерства. Его влияние на историю Индии и ее вооруженных сил не может быть недооценено. Его вклад в развитие и укрепление
Мира, 14 лет, каждое утро пробирается через заросли сахарного тростника к высохшему руслу реки, где оставляет связки бананов. Её отец, Раджеш, ворчит за завтраком: «Опять плёха перевернута у амбара — это Гаджа, да?» — называя старого слона по кличке, которую сам придумал. Мира молча прячет в мешок подгоревшие чапати — слоны любят хрустящую корочку. В деревне Амарпур говорят, что стадо пришло из заповедника Рантхамбор из-за засухи. Арджун, сын лесничего, помогает Мире чинить пролом в заборе:
Майор Мохини Шакья в джинсах и потёртой куртке перебирает папки в тесном кабинете гарнизона Джамму. На столе — чашка остывшего чая с плавающими зёрнами кардамона. "Где накладные за 12-е?" — её голос резко режет тишину. Солдат-срочник, ёжась от холода, тычет пальцем в синюю папку с пометкой "Строгая отчётность". В документах путаница: 20 гранат ПН-21 списаны из-за "коррозии", но подписи капитана Ранджита размазаны, словно чернила стёрли нарочно. Вечером Мохини
Вот представь: Вират, наш солдатик из индийской армии, наконец-то вырвался домой — думал, отдышится, шашлычков пожарит, да с друзьями потусит. Ан нет! Родители чуть ли не с порога — «женись да женись», будто парню больше заняться нечем. А он? Ну, вроде и не против, но душа-то не готова — то ли армейская жизнь закалила, то ли просто ещё не встретил ту самую. Взял да и свалил помогать приятелю, Мукунду, который вечно в какие-то подозрительные истории влипает. Ну, типа, «расследуем тут одно
## Абзац 1 Андрей, пятнадцать, плеер в ушах, смотрит в окно маршрутки, увозящей его из Москвы в глухую деревню Песочное к деду, Николаю Ивановичу. Дед встречает у покосившегося сарая, в засаленной телогрейке, пахнет махоркой и чем-то кислым. "Чемодан в сени занес, да живо", – бросает он вместо приветствия, указывая на дверь дома с отслоившейся краской. Внутри – печной дух, пыль на старых фотографиях в рамках, банка с гвоздями из-под кофе на подоконнике. "Завтра картошку полоть