Год 1971. Индия и Пакистан находятся в состоянии отчаянной войны за территории, конфликт, который ежедневно уносит жизни сотен невинных людей. Это время полное напряжения, нестабильности и страха. В центре этого хаоса мы встречаем молодую девушку из Кашмира. С первого взгляда, она кажется обычной девушкой, не отличающейся от своих сверстниц. Она живет своей жизнью, преодолевает трудности и радуется маленьким радостям. Однако за этим фасадом обычности скрывается глубокий секрет. Эта красавица
Рави работает таксистом на шумных и хаотичных улицах Бомбея. Каждый день для него — это череда случайных встреч и быстро меняющихся лиц, пока однажды он не повстречал Пуджу. Её нежный образ с первого мгновения врезается ему в память, и с тех пор мысли о ней не покидают его. Однажды Рави случайно узнаёт шокирующую новость: родственники Пуджи продали её в притон, чтобы рассчитаться с долгами. Осознав, что единственный способ спасти девушку — действовать немедленно, он решает рискнуть всем ради
Такуми, студент из Осаки, прилетает в Дели по обмену и селится в пансионе у семьи Шарма. На рынке Чандни-Чоук он путается в ценах на манго, пытается торговаться на ломаном хинди. Продавец хмурится, но девушка в оранжевом сари — Прия, дочь хозяйки пансиона — вмешивается: «Здесь либо плати, либо кивай и уходи. Дай ему 50 рупий, он уже злится». Она вытаскивает из сумки смятые купюры, отдает продавцу, забирает фрукты. По дороге домой объясняет: «Торг — как танец. Ты не знаешь шагов — лучше не
В Сринагаре, заваренный чай стынет на медном подносе, пока Лия роется в пыльных чемоданах отца, Фарука. Находит письмо 1993 года: *«Айраш знает про склад у реки. Если меня не станет — ищи там»*. Мать выхватывает листок: «Ты не готова это видеть». На улице — привычный хаос: военные проверяют документы у лавки со специями, дети прячут резиновые мячи под куртки. Лия пробирается к полуразрушенному зданию у Джелума, но вместо склада обнаруживает следы свежей краски на стене — перечеркнутое имя отца
Вот Гатту — парень из семьи индийских эмигрантов, выросший в лондонских улицах, где даже дождь пахнет карри. В семнадцать лет его накрыло: отец, тот еще авторитет, жестко приземлил его мечты. Типа, «забудь, не твое». И что выбрал Гатту? Сдался. Не то чтобы сразу — боролся, наверное, но как-то тихо, по-семейному. В итоге — семнадцать лет за прилавком в лавчонке, где даже кофе в зернах плесневеет от скуки. А ведь до сих пор прокручивает в голове: «А если бы тогда не сломался?» Знакомо, да? Эта