Молодой заяц из большого города по имени Макс всегда мечтал стать частью местной банды. Стремясь произвести впечатление на своих будущих коллег, он рискует жизнью, выполняя сложный трюк в воздухе. Во время эволюции неба на самолете машина начинает вращаться, в результате чего машина Макса терпит крушение в таинственной стране Пасхи, и в то же время в необычном месте, где время остановилось. В его центре находится школа Заенчи - старинное здание, которым управляет таинственная госпожа Гермина.
У Шотти не самая обычная профессия в мире – он занимается уборкой мест преступлений. Для этого человека совсем не сложно отмыть пол или стены после самого кровавого убийства. И то, что для большинства людей кажется просто непереносимым зрелищем, Шотти воспринимает абсолютно нормально. И его давно уже не шокирует вид крови, человеческих внутренностей или остатки сожженной плоти. Но работа чистильщиком все равно оставляет определенный отпечаток на личной жизни Шотти. Ведь если родным людям и
Вспоминая прошлое, мы возвращаемся к тому жаркому летнему дню 23 года назад. Тогда пшеничное поле, золотое под лучами солнца, стало местом ужасного преступления. Молодая девушка по имени Пиа была найдена зверски убитой, её тело было заброшено среди колосьев пшеницы. Это преступление потрясло всю округу, но, несмотря на все усилия, дело так и осталось нераскрытым. С годами жизнь в этом тихом уголке мира вернулась к своей обычной рутины, но тень прошлого продолжала бродить по пшеничным полям. И в
Макс, маленький и очаровательный кролик, ранее проживал спокойную и беззаботную жизнь. Его дни были наполнены играми на солнечных лугах и общением с другими кроликами. Но все это изменилось однажды, когда его пути пересеклись с группой талантливых и ловких зайцев. Эти зайцы оказались не просто обычными зайцами. Они были стражами праздника Пасхи, ответственными за тщательное прятание пасхальных яиц для детей всего мира. Это была важная и серьезная работа, которую они выполняли с большим усердием
Йонас, вытирая дождь с очков, натыкается на Лину у входа в кафе *Kiezkapelle*. «Опять забыл зонт?» — она протягивает ему смятый пакет из-под бананов, смеётся. Он замечает, что у неё на кроссовке отклеилась подошва — тапком шлёпает по мокрому асфальту. Вечером в съёмной квартире на Везерштрассе он разогревает залежалый карривурст, пока сосед сверлит стену. На столе валяется открытка от матери из Дрездена: «Приезжай, у Мартина опять колики». Не отвечает третий день. Томас, коллега Йонаса из
Лена Шульц, 23 года, в рваных джинсах и потёртой кожаной куртке, копается в старых бумагах отца в гараже на окраине Берлина. Находит чек из дюссельдорфского бара «Zum Goldenen Hahn» с пометкой «F-22» и номером телефона, начинающимся на +49 211. Её младший брат Финн, студент-программист, взламывает облачный архив отца — папка «Eisenwald» заполнена чертежами подземных тоннелей под заброшенным заводом в Эссене. «Ты видел это? — Лена тычет пальцем в экран. — Он же работал в Siemens, а не в шахтах».
Лена Шульц, студентка-биолог из Берлина, в старом кафе на Карл-Маркс-штрассе случайно натыкается на странные аномалии в данных о мутировавших тараканах. Её сосед по столу, Виктор Надь, инженер-электрик из Будапешта, роняет фразу: «Твои графики похожи на схемы коротких замыканий в нашем микрорайоне». Они сравнивают записи: всплески мутаций совпадают с отключениями энергии в районах, где Виктор ремонтирует трансформаторы. В заброшенном подвале их университета, пахнущем плесенью и машинным маслом,
Лиза Мюллер, в рыжем свитере с капюшоном, каждое утро протирала пыль с пианино «Blüthner» в своей берлинской квартире на улице Шпреевальд. Её сосед Томас Браун, таская виолончель через двор, кричал из-за забора: «Опять играешь тот этюд Шопена? Слезами слушателей не напоишь». В консерватории, за чашкой эрзац-кофа из автомата, их учитель г-н Вебер тыкал пальцем в помятые ноты: «Ваше поколение путает экспрессию с истерикой. Вот, Мюллер, попробуйте это — соната 1823 года, владелец умер, не
В небольшой баварской деревушке Эйзендорф зима затянулась на три года. Сестры Лена и Тобиас, 12 и 14 лет, находят в лесу замёрзший ручей с треснувшим колодцем, из которого торчит старинный ключ с гравировкой «H.S.». Их мать, аптекарша Фрида, замечает: «Опять шастали у старой мельницы? Там ещё ваш дед пропал…» Вечером Тобиас замечает, что узоры на окнах складываются в цифры — 1893. Лена сопоставляет дату с записями в церковной книге: год, когда исчез местный часовщик Ханс Штрюбель. Пока отец,
Йенс, печатник из крошечной типографии на Oranienstraße, разбирал коробки в подсобке, когда нашел пачку писем от покойной бабушки. Чернильные пятна на конвертах сливались с синяком на его ладони — вчера зацепился за ржавый гвоздь, ремонтируя велосипед. «В доме на Kollwitzplatz, под половицей…» — прочитал он вслух, перебивая треск граммофонной пластинки из соседнего кафе. Томас, сосед-таксист, принес ему штрудель с маком: «Слушай, там же твой дед квартиру бросил после стены. Проверим сегодня?»