В основе захватывающего сюжета лежит история Томаса Бекетта, отставного снайпера, мастерски воплощенного на экране Томом Беренджером. После годов жизни в отставке, Бекетт получает предложение вернуться и выполнить крайне важное задание. На этот раз его партнером становится необычный союзник, персонаж, которого играет Боук Холлидей, чья роль в команде столь же критична, сколь и нестандартна. Их цель – нейтрализация зловещего террориста, действующего на территории Восточной Европы. Именно эта
Лиза Мюллер, студентка-архитектор, нашла под слоем обоев в своей съемной квартире в Нойкёльне пожелтевший дневник 1943 года. На полях страниц — карандашные наброски бункеров и подписью «F.W.». За чашкой эрзац-кофе в кафе *Kranzler* она спросила соседку-пенсионерку Ильзу: «Знаете, кто жил здесь до меня? Угольный склад, детская больница… Или что-то ещё?» Ильза поправила очки: «В 70-х тут коммуналки были. А до войны — типография Фридриха Вайса. Его сын пропал под Сталинградом». Лиза потрогала
Знаешь, иногда натыкаешься на такие фильмы, от которых потом неделю не можешь отцепиться. Вот этот... даже не знаю, как объяснить. Там всё про эту странную смесь надежды и отчаяния, будто герои бегут куда-то, а сами кружат на месте. Помнишь, как в детстве кружились на карусели до головокружения? Примерно так и здесь. Кадры какие-то... не то чтобы красивые, но цепляющие. Музыка — то тихая, как шёпот, то вдруг накатывает волной. А диалоги! Фразы, которые врезаются в память, даже если сначала
Знаешь, иногда кажется, что все мы в какой-то момент задаемся этими вечными вопросами: а что, если я навсегда останусь один? Что вообще такое любовь — химия, судьба или просто удачное стечение обстоятельств? Вот и герои этой истории — обычные жители захолустного городка в Орегоне — собрались вместе, чтобы поковыряться в этих темах. А ведет их Гарри Скотт, профессор с идеальной репутацией и... чертовски грустными глазами. Честно, сначала думаешь: ну типичный «гуру отношений», учит других, а
Знаешь, есть один фильм, который до сих пор не могу выкинуть из головы. Представь: Вильнюсское гетто, война, а там — актеры, музыканты, художники, которые под дулами нацистов организуют настоящий театр. Даже страшно представить, как они репетировали, смеялись, спорили о ролях, зная, что завтра может не наступить. В этом что-то щемящее и настоящее — будто искусство стало их последним способом сказать: «Мы ещё живы». А сюжет-то какой... Вот, например, нацистский офицер Китель — не карикатурный