История разворачивается вокруг Карлоса, скромного мастера по пошиву одежды, который скрывает свою зловещую тайну каннибализма в уютных улочках Гранады, Испания. Его размеренный образ жизни претерпевает неожиданные изменения с приходом Нины, таинственной женщины, чья загадочность мгновенно завораживает Карлоса. Начав испытывать к ней неоднозначные, но глубокие чувства, он сталкивается с необходимостью переосмыслить свои мрачные пристрастия. В этом фильме, созданном Мануэлем Мартином Куэнкой,
В тесном гараже на окраине Милуоки Уолтер Дэвидсон, вмазывая пальцы в машинное масло, пытался собрать треснувший карбюратор. Его брат Артур, разложив на верстаке пожелтевшие чертежи, толкнул ему банку пива: «Слушай, если не увеличим мощность до субботы, Индианаполис сомнёт нас, как пустую консервную банку». Харли, сидя на перевернутом ящике из-под инструментов, спорил с механиком Джеком о форме рамы — тот настаивал, что изогнутые трубы выдержат вибрацию лучше. За окном дождь стучал по жестяной
В старом доме под Карпатами, Лука, сербский археолог с обветренными руками, копался в ящике с картами отца. На кухне Ирина, болгарка в выцветшем свитере, помешивала кофе в медной турке: *«Твой отец верил, что ветер здесь говорит. Нашел бы он ту печать — не умер бы в одиночестве»*. На столе лежал обгоревший фрагмент рукописи с координатами — 45.8167° N, 24.0833° E, ущелье Биказ. Марку, румынский водитель грузовиков, ворчал, чиня разбитый «Дэу» во дворе: *«Завтра в Брашов. Если бензин не
Влад, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, копался в железном сундуке на чердаке дедового дома в Сибиу. Нашёл потрёпанный дневник с пометкой *«Castelul Bran, 1983»* и серебряный медальон, проржавевший на сгибе. «Ты вообще спал эту ночь?» — хрипло спросил его сосед Ливиу, закуривая на крыльце, пока Влад тыкал ему в лицо картой с отметинами красного маркера. «Тут... папа говорил про подземные ходы под крепостью. Надо проверить до зимы», — бросил Влад, собирая рюкзак: фонарь, верёвка, банка
В центре сюжета — обычный парень из рабочего квартала Мадрида, которому однажды подбрасывают старый чемодан с письмами времен гражданской войны. Там, среди пожелтевших страниц, он натыкается на карту с отметкой в горах Сьерра-Невады. Вроде бы ничего особенного, да? Но когда за ним начинают охотиться какие-то люди в строгих костюмах, а соседка-бабушка шепчет про «проклятие республиканцев», понимаешь — попал в историю по уши. Он втягивается в эту кашу вместе с подругой-архивариусом, которая вечно
Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли: а что вообще такое эта свобода? Вроде все о ней говорят — «быть собой», «не зависеть», «выбирать». Но когда пытаешься представить её в реальности, всё расплывается, как дым. Вот например: вчера стоял у окна, смотрел на голубей — они же вроде свободные? А потом подумал: да им хоть бы что, лишь бы крошки были. Или это тоже какая-то их «свобода» — радоваться малому? Мне иногда кажется, что мы путаем свободу с удобством. Типа: «О, у меня выбор из ста сортов
В старом районе Бухареста, рядом с закопченным зданием суда, адвокат Андрей Ковач пьёт кофе с прогорклым привкусом из автомата. Его клиентка, Лидия Морару — медсестра из больницы «Сфântул Николае» — обвиняется в краже лекарств. «Ты же знаешь, я брала только антибиотики для мальчишки из нашего подъезда», — бормочет она, теребя потёртый платок. Андрей замечает на её ладони следы йода, но не успевает спросить — через дорогу кричит велосипедист, сталкиваясь с такси. В кармане у адвоката гудит