Из-за разлада с мужем Людмила нашла утешение в объятиях молодого и привлекательного коллеги Романа. Постепенно эти отношения переросли в нечто большее, чем просто кратковременная интрижка, и Люде пришлось сделать нелёгкий выбор: поддаться страсти или сохранить тихую, но скучную семейную жизнь. Однако Роману недостаточно внимания Люды. Он начинает проявлять интерес к её семье, очаровывая её дочь и заводя дружбу с её мужем. На работе Роману прочат повышение, и вскоре становится ясно, что он метит
Сергей Михеев, сантехник из екатеринбургской хрущевки с трещинами на потолке, нашел в вентиляции письмо, завернутое в газету «Вечерний уралец» 1998 года. В нем Николай Семенов, бывший жилец, писал о «лаборатории под Уралмашем» и просил: «Если читаешь это, я уже в списках пропавших». Сергей, разбирая засор в раковине у соседки Людмилы Павловны, спросил: «Вы его помните? Тот, что исчез с женой в девяностые?» Старуха налила ему чай в подстаканник с потрескавшейся эмалью: «Колюшка… Говорил,
Сергей Малышев, инженер-теплотехник с Балтийского вокзала, нашел в старом чемодане отца потрепанный блокнот с диаграммами паровых машин и шифром из римских цифр. На обложке — пятно от вишневого варенья, как в детстве, когда отец брал его в мастерскую на Литейном, 43. «Тут ошибка в формуле, — ткнул он карандашом в расчеты дочери Ане за кухонным столом, — давление в котле должно быть 8 атмосфер, а не 6. Это не совпадение». Утром они поехали к полузаброшенной водонапорной башне за Обводным
Света, тридцать шесть лет, переезжает с детьми — Артёмом, девяти лет, и Полиной, двенадцати — в съёмную двушку на окраине Твери. Кран на кухне подтекает, соседка снизу, Галина Петровна, стучит шваброй в потолок, когда Полина прыгает со скакалкой. «Нам бы хоть до зимы тут протянуть, — бормочет Света, разбирая коробки с посудой, — а там глядишь, премию дадут». Утро начинается с аврала: Артём теряет сменку, Полина отказывается надевать розовую куртку — «Я не малышка!» — Света опаздывает на
Артём, водитель хлебовоза с татуировкой волка на предплечье, заметил дым из окна своей пятиэтажки, когда возвращался с ночной смены. На лестничной клетке пахло краской из квартиры соседа-алкоголика, а Лида, учительница из 14-й школы, сидела на перилах с пачкой писем от управления образования. «Опять сокращение?» — спросил он, вытирая ладони о засаленные штаны. Она кивнула, разминая в руках конверт с печатью «Архив»: «Сказали, историю теперь через приложение учат». За её спиной в луже плавала
В заброшенном дворе на окраине Нижнекамска Дмитрий Соколов, 32 года, сантехник с татуировкой воробья на запястье, чинит прорванную трубу в подвале пятиэтажки. На лестнице он сталкивается с Алёной Марковой, 28 лет, которая тащит сумку с замерзшими булочками из разорившейся пекарни «Заря». «Опять кипяток в раковину сливали? — бросает он, вытирая руки об рваный свитер. — Через месяц весь стояк рванёт». Алёна, не глядя, суёт ему ключи от квартиры №14: «Там кран течёт. Папа говорит, если завтра не
Николай, водитель погрузчика на складе «Северный», каждое утро протирал запотевшие очки тряпкой с запахом машинного масла. Екатеринбург, конец ноября. В обеденный перерыв Светлана из бухгалтерии протянула ему термос: *«Кофе как болото, но согреет»*. Он кивнул, нащупывая в кармане смятую пачку «Беломора». В раздевалке, под скрип ржавых шкафчиков, нашел в своем куртке чужой ключ-брелок с гравировкой «М7». Решил проверить заброшенный ангар за ТЭЦ — там всегда пахло горелой резиной и лежали ржавые
Игорь Семёнов, водитель грузовика с потёртым рулем и пятнами кофе на панели, тащился по сибирской трассе под Красноярском. Асфальт трескался, как сухая кожа, а в кабине пахло соляркой и старыми сигаретами. По рации хрипел голос напарника: «У меня опять масло стреляет — будто бензин с песком мешали». Игорь фыркнул, свернул на заправку «Нефтеград», купил в автомате кофе, который оказался слаще варенья. Там же к нему пристроилась Аня — в розовой куртке, с рюкзаком, где болталась нашивка «Томск».