В самом сердце большого города, где каждый день несет в себе миллионы историй, разворачивается жизненный путь молодого человека по имени Алексей. Он был обычным старшеклассником, учеником с большими амбициями и светлым будущим. Учеба давалась ему легко, и казалось, что перед ним открыты все двери. Однако, как это часто бывает, жизнь преподносит неожиданные повороты. История Алексея приняла резкий оборот, когда он столкнулся с идеологией, которая коренным образом изменила его взгляды на мир. Под
Марко, слесарь из загребской пятиэтажки на улице Градищанской, каждое утро пил кофе с ракией у киоска "Злата", пока не замечал опоздание на автобус №142. Его соседка Ивана, медсестра с хроническим недосыпом, вечно выносила мусор в халате с пятнами от йода — их взгляды пересекались у ржавого лифта. "Опять заклинило? — бросала она, закусывая губу. — Вчера старуха Петра еле выбралась, кричала про инфаркт". Анте, студент-юрист, тайком курил на пожарной лестнице, оставляя окурки
Милан поправлял галстук перед треснувшим зеркалом в подсобке ресторана «Златно дупе», пока Ясна курила у окна, оставляя следы помады на мятой салфетке. Со двора доносился запах жареного *чевапчичи* и крики официантки: «Пивó закончилось, несите из подвала!». Невеста вдруг спросила, не видя его глаз: «Твой брат приедет?» — «Драган?» — Милан дернул плечом, — «Сказал, завезет деньги к полуночи». На столах уже стояли тарелки с *сармой*, а свекровь разбила бокал, пролив красное вино на подол платья.
Милош, парень из пригорода Белграда, случайно замечает, что его волосы стали скрывать небольшие рожки, похожие на козлиные. Он прячет их под старой вязаной шапкой, которую носит даже в душном автобусе по пути на работу в автомастерскую. Однажды Люция, студентка из Любляны, застрявшая в Сербии из-за поломки мотоцикла, замечает странную форму его ушей через дыру на шапке. «Ты же видишь их, да?» — спрашивает она, указывая на свой блокнот с зарисовками мифических существ. Милош молчит, вытирая
Знаешь, что самое страшное? Когда земля, где ты вырос ловить кузнечиков, вдруг превращается в пепелище. Сюжет про то, как война раскалывает даже то, что казалось нерушимым — типа дружбы, которая пережила кучу драк за последнюю булку в школьной столовке. А тут — бац! — и они уже целится друг в друга из стволов, зажав в карманах фотки общих дней рождения. Эти кадры с горящими хатами — они ведь не про «ух, как эпично полыхает», а про то, как память о детстве дымится на ветру. До сих пор мороз по
Знаешь, иногда жизнь преподносит такие сюжеты, что хоть книгу пиши. Вот, например, Лука — инженер-чудак, который упёрся лбом в свою мечту: пробить тоннель где-то между балканскими горами и «цивилизацией». Ну, типа, соединить миры, что ли. А вокруг него всё рушится, как карточный домик. Жена Ядранка — душа нараспашку, певица от бога, но нервы как оголённые провода. То поёт так, что мурашки, то в окно кричит на невидимых врагов. И как они вообще уживаются? А их сын Милош... Бедолага, гоняет мяч
Знаешь, иногда кино — это как удар под дых. Вот смотришь кадры из тех лет, с 91-го по 97-й, и будто сам проваливаешься в эту мясорубку. Брат на брата, сосед на соседа — и всё это без пафоса, без глянца. Просто холодно, как факты из дневника, который кто-то забыл сжечь. А самое жуткое? Даже не кровь, нет. Смотришь на лица — особенно детей — и понимаешь: война украла у них не дома, не родных... Она вырвала самое тихое — ту самую невинность, после которой уже не вернёшься к «понарошку» в