Недавно вступив в должность на новом приходе, отец Михаил и его жена Вера радовались новой главе в их жизни. Однако счастье было быстро омрачено, когда Вера заболела, а для лечения потребовался дорогостоящий препарат. Сталкиваясь с непосильной стоимостью лекарства, Михаил решает взять работу дальнобойщика, что обещает необходимый доход, но и отдаляет его от дома на долгие периоды. На своем пути Михаил встречает людей из различных уголков жизни, каждая встреча становится уроком и испытанием,
Кирилл, инженер-программист из Питера, впервые заметил Аню в кафе на Невском — она роняла крошки от круассана на учебник французского. «Там опечатка, — ткнул он пальцем в её конспект, — не *château*, а *châtaigne*. Каштан, а не замок». Она засмеялась, поправила очки в синей оправе: «Значит, я три месяца учила, как варить варенье из дворцов?» Встречались по выходным: ходили в Эрмитаж спорить о импрессионистах, грелись чаем в её хрущёвке, где батареи гудели, как пьяные шмели. Однажды он подарил
Игорь Светлов, инженер из обшарпанной лаборатории на окраине Москвы, неделями паял устройство, напоминающее рацию с перегоревшими транзисторами. Его квартира в пятиэтажке завалена схемами: на кухне вместо тарелок — осциллограф, на балконе валяется гирлянда из резисторов. Соседка Мария, пенсионерка в выцветшем халате, ломится в дверь: «Опять током шибает! У меня телевизор «Рекорд» мигает!». Игорь игнорирует, подключает прибор к ноутбуку через скотч. Первый тест — на коллеге Сергее, который
Сорренто — приморский городок, где Николай вернулся после десяти лет работы в Москве. Его отец, Григорий, владелец полуразрушенной рыболовецкой лодки, встретил сына на причале, не выпуская изо рта потухшую трубку. *«Чемодан-то пустой, а глаза как у щуки, проглотившей крючок»* — бросил он, разглядывая потёртый чемодан с оторванным колесом. Сестра Марина, в фартуке, испачканном мукой, молча разогревала на плите уху, запах которой смешивался с ароматом гвоздик из бабушкиного шкафа. В углу
Антон Колесов, слесарь с завода «Прогресс» в Нижнем Тагиле, нашел потрепанный конверт в старой шинели отца после его похорон. Внутри — фото девушки в платье с рюшами на фоне облупившейся беседки городского сада, 1982 год. "Кто это?" — спросил он у тети Люды за кухонным столом, разминая пальцами вареник с вишней. «Твоя мамаша до замужества с другим крутила, — фыркнула та, — а он потом неделю водяру хлестал». На обороте снимка — адрес: ул. Коминтерна, 14, квартира 6. Дом давно снесли,
Марина, официантка из кофейни на Литейном, каждое утро протирала стойку тряпкой с запахом старой соды. Антон, ее муж, инженер-проектировщик, за завтраком молча ковырял вилкой яичницу — накануне они снова поругались из-за кредита за холодильник. *«Ты хоть понимаешь, сколько я за эти схемы получаю?»* — бросил он, хлопая дверью. Вечером Марина, разгружая поднос с чашками, услышала, как клиент в кожаном пиджаке просит «двойной эспрессо без сахара» — это Сергей, подрядчик, который позже предложит
Артём, смотритель музея в Нижнеозёрске, разбирал завалы в подвале, когда заметил зеленоватый блик под сломанным стеллажом. Вытащил припорошенный глиной нефритовый артефакт размером с ладонь, протёр рукавом клетчатой рубахи. "Лера! — крикнул коллеге, тыча пальцем в трещиноватый панцирь. — Вон там, видишь, линии? Похоже на схему плотины". Реставраторша, жуя бутерброд с колбасой, фыркнула: "Карта? Да это царапины от транспортировки в 58-м. Спроси лучше у дядьки Коли — он тут каждый
Лера, пятнадцать лет, в заправленной в рваные джинсы белой футболке, таскает ведра с водой в районной поликлинике — мать-медсестра Светлана заставляет подрабатывать после уроков. «Ты с этим Кириллом опять в подворотне курила?» — шипит Светлана, разбивая ампулу с лекарством. Лера молчит, вытирая мокрый линолеум тряпкой. Кирилл, с перебинтованной рукой после драки у автосервиса, ждет ее у киоска «Союзпечать»: «Свалим в Питер, тут всё — дерьмо». Он крадет из ларька пачку «Беломора», прячет за
В провинциальном городке у границы с Беларусью Анна, работница ветхой библиотеки, каждый вечер пересчитывает сдачу из жестяной коробки, пока её муж Сергей чинит во дворе старую «Ниву». Их дочь Маша, задыхаясь, просит: *«Мама, можно окно открыть?»* — но воздух за окном густой от болотной сырости. После ночной грозы Сергей находит в трясине обломки самолёта 90-х: среди ржавых панелей — истрёпанный чемодан с пачками долларов. *«Это же на Машину операцию…»* — шепчет Анна, пряча деньги под
Представляешь, Ладу после жуткой аварии вытащили, а вот память — нет. Совсем. Ну, почти. Хозяйка местного ТЦ, возле которого всё и случилось, пожалела сироту — взяла в дом, кормит, поит. Лада и рада: ну кому она сдалась, беспризорница без образования? Думала, так и коротать дни у плиты да с тряпкой в руках. Ан нет — как вдруг объявляется сын хозяйки, Артём. Тот ещё тип — глаза колючие, но... помог. Неожиданно. Вот тут-то и началось. Оказалось, родители у неё были. Настоящие. Не из выдуманных
Знаешь, история как будто про каждого из нас, только с привкусом абсурда. Представь: Алла — этакая крутая бизнес-леди, которая лет двадцать не видела одноклассников. Ну, решила блеснуть успехами на встрече, а в итоге… просыпается на помойке за рестораном! Да ещё и с провалом в памяти — ни имени, ни адреса, ни шести мужей своих не помнит. Вообще ничего. Ну красота же, да? И тут появляется Андрей — добряк из тех, что подберут бездомного котёнка. Только котёнок-то оказался с когтями: Алла ворчит,