С детских лет, три неразлучных друга вынашивали мечту - посетить Гоа. Это место, словно воплощение райских картин, о которых они читали в книгах и видели на фотографиях. Время текло, жизнь вносила свои коррективы, но мечта о Гоа оставалась неизменной, словно маяк, освещающий путь. Как-то вечером, сидя в своем любимом кафе, за чашкой ароматного кофе, друзья решают, что пришло время воплотить мечту в жизнь. С этого момента начинается их приключение, полное оаний и волнения. Они начинают
Рави, 22 года, таскает коробки в семейном ларьке с электроникой на рынке «Чанди Чок» в Дели. Его руки вечно в царапинах от распаковки дешёвых зарядок. Мира, дочь владельца строительной фирмы, в потёртых джинсах и с планшетом под мышкой, торгуется за HDMI-кабель: *«300 рупий? Да у вас контакты окисленные!»* Он фыркает, протягивая ей другой: *«Бери этот. Сам им телефон заряжаю — не взорвётся»*. Их столкновения становятся ритуалом — каждую субботу она заходит «просто проверить цены», а он
Рави, 19 лет, втискивается между ящиками в чайной переулка Колкаты, разглядывая письмо с печатью компании «Старлайт». Бумага мокнет от пота на ладони: «Освободите участок до 15-го числа». Сестра Мира, швея в кооперативе за базаром, зашивает подол сари клиентки, когда Рави врывается с новостями. «Они снова повысили аренду. Через месяц не наскребём даже на лекарства», — он бьёт кулаком по столу, опрокидывая банку с куркумой. Мира вытирает жёлтые пятна тряпкой: «Дай срок, договорюсь с Сахибом
Харшад Мехта сидит в крохватой конторе на улице Далиал, заваленной бумагами с котировками. Вентилятор скрипит, не справляясь с влажным бомбейским зноем. «Ашвин, смотри — цена на ACC Cement прыгнула на 30 рупий за час. Если купим сейчас через подставные счета…» — бормочет он брату, тыча пальцем в экран монитора. Тот, поправляя очки, недоверчиво хмыкает: «Слишком рискованно. Брокеры заподозрят манипуляции». Но Харшад уже набирает номер мараварского бизнесмена: «Кхемка-сахиб, завтра к десяти утра
Тиди, 14 лет, каждое утро до рассвета выгоняет коз на выпас у границ Раджпуры — засушливой деревни, где пыль въедается в кожу. Отец, Рави, за завтраком из лепешек и карри бросает: «Соседи уже договорились с женихом. Хватит книжки листать». Девушка молча сжимает потрепанный учебник алгебры с обложкой, заляпанной куркумой. На стене школы, куда она пробирается между хозяйскими делами, висит плакат «Девочки, учитесь!», но учительница Шивани шепчет: «Если твой отец пожалуется старосте, меня уволят».
В Мумбаи таксист Арджун натыкается на сумку с деньгами в багажнике после ночного рейса. Он прячет купюры, пахнущие карри и бензином, под матрас в своей однокомнатной хрущевке. Сестра Мира, медсестра в государственной больнице, замечает проплешины на его голове — он рвет волосы, пока решает, как оплатить лечение отца-диабетика. «Ты даже чаевых от бабушки не берешь, а теперь грабишь?» — шипит она, когда Арджун признается. Он молча считает рупии под крики уличных продавцов панипури. Пока Арджун
В переулках старого Мумбаи Адитья, парень в замасленной футболке, чинил мотоцикл у лавки с пряностями. Напротив, в кафе *Chai Point*, Прия, студентка в синем сари, спорила с подругой: «Папа сказал — или инженерный колледж, или свадьба с тем банкиром из Дели». Вечером они случайно столкнулись у лотка с панипури — Адитья вытер руку о джинсы, протянул ей салфетку. «Ты же из тех, кто верит в гороскопы?» — усмехнулся он, пока она вытирала пятно от тамариндового соуса. Прия фыркнула: «Лучше скажи,