Над Генри Бролином в детстве издевалась мать, что оставило глубокие психологические шрамы. Это сделало его замкнутым и ненавидящим женщин. В его сознании матери расправы превратились в ярость и жажду мести, и теперь он охотится на невинных жертв, запутывая следы и избегая правосудия. Его преступления отличаются жестокостью и продуманностью, что вызывает тревогу у местного населения и привлекает внимание двух опытных детективов — Джона Мартина и Сары Эллис. Джон — ветеран с многолетним опытом
Мара Шайн, детектив из департамента в Восточном Лос-Анджелесе, красит губы ярко-красной помадой перед зеркалом в подсобке участка. Джози, ее подруга-визажист, подает ей парик с розовыми прядями: «Скарлетт сегодня злая? Или просто голодная?» — смеется она, пока Мара застегивает кожаную куртку с чужого плеча. В задании нужно втереться в банду байкеров, ищущих курьеров для перевозки фентанила. Напарник Оуэн, сидя в машине с биноклем, ворчит в рацию: «Если они унюхают твою жвачку с копом, я даже не
Эмили Стоун, адвокат с привычкой жевать мятные леденцы во время допросов, обнаружила нестыковки в деле о поджоге склада в районе Бронкса. Ее напарник, Майкл Рохас, бывший коп с татуировкой якоря на запястье, достал из кармана смятый конверт: «Присяжные видели эти фото? Там третий подозреваемый — парень в кепке Yankees». Они поехали в бар «Гренадер», где свидетель, бармен Луис, протирал стаканы тряпкой с запахом прогорклого пива: «Джековиц платил мне за молчание. Но его люди теперь ищут *меня*».
Ребекка замечает пятна ржавчины на стене в гостиной, пока распаковывает коробки с фарфором. Иэн смеётся: «Это же Нью-Йорк, тут каждый сантиметр пропитан историей — и плесенью». На третью ночь их будит дрель — снизу, из квартиры старика Харрисона, доносится скрежет металла. Утром Ребекка находит в мусорном баке во дворе окровавленный носовой платок с инициалами «Л.М.». Соседка Грейс, выгуливая мопса, бросает через плечо: «Вы же не из тех, кто любит задавать вопросы?» В подвале, пахнущем сыростью
Знаешь, иногда натыкаешься на киношку, которая врезается в память как удар тока — короткая, но такая пронзительная, что потом неделю перевариваешь. Помню, как впервые увидел эту историю про двух стариков в глухой провинции… Боже, это же просто десять минут экранного времени, а ощущение, будто прожил с ними целую жизнь. Всё там: этот надтреснутый голос из радиоприёмника, пыль на старых туфлях, дрожащие руки, которые никак не могут поймать ритм… Атмосфера такая густая, что хочется буквально