В разрушенном селе под Смоленском механик Иван Громов, в прошлом сапёр, чинит трактор «Беларусь» при свете керосиновой лампы. Его младшая сестра, Ольга, работает в местной школе — окна заколочены фанерой, дети пишут на обрывках газет. «Опять подшипники сгорели, — бросает Иван напарнику, вытирая руки промасленной ветошью. — Сказал им — менять масло каждые две смены, а они как овцы». Через неделю его отправляют на восстановление шахты в Донбасс: в товарняке, среди ящиков с динамитом, он спорит с
Николай, инженер из города, приезжает в колхоз «Рассвет» под Минском. Сумка с чертежами путается в шинели, когда он вылезает из грузовика. В конторе председатель Григорий Петрович, в валенках и телогрейке, тычет пальцем в сломанный трактор: «Твои бумажки тут не помогут — железа нет!» Николай молча разбирает мотор, Люба, доярка в платке, подносит ему ключ: «Папаша говорил, городские только болты крутят». Вечером в избе Николай рисует схему на клеенчатом столе, рядом дымит самовар. Люба ставит
Петя Бачей, в потёртой рубахе с закатанными рукавами, прячет свёрток с листовками под пузырём с квасом. Его друг Гаврик, в кепке набекрень, щурится от солнца: *«Чертов жандарм у рыбных рядов крутится — через черепаший базар пойдём»*. Они ныряют в узкие дворы Молдаванки, обгоняя телеги с арбузами. В кармане у Гаврика — дохлый голубь для кошки Маруси, чтоб отвлечь дворника. На Приморском бульваре, протискиваясь между матросами в тельняшках и дамами с кружевными зонтиками, Петя слышит обрывки
Летом 41-го в пригороде Киева тринадцатилетний Сашка чинит велосипедную цепь ржавой отверткой, пока его сестра Лида развешивает на веревке выстиранные гимнастерки отца-железнодорожника. "Мамаша опять забыла соль выменять, — бормочет он, вытирая ладонью жир со лба. — Сказала, к вечеру картошку печь будем". По радио трещит вальс, но через час диктор Левитан прервет музыку сводкой о бомбежке Житомира. Лида, сжимая деревянную прищепку, вдруг спросит: "А в школу-то в сентябре пойдем?