Ада Неретниеце

Инженер Сергей Девочкин приезжает из Ленинграда в провинциальный Чебоксары — устраиваться на завод ЖБИ. На танцах в местном клубе он знакомится с Таней, лаборанткой из химцеха. После трех месяцев прогулок вдоль ограды парка и чаепитий у нее в коммуналке, где окна заклеены газетами от сквозняков, Сергей делает предложение. «Ты же понимаешь, тут даже ванной отдельной нет», — вздыхает Таня, поправляя зацепку на капроновом чулке. Они регистрируются в загсе на улице Карла Маркса без гостей — только
Виктор Петров, инженер судостроительного завода, в три часа ночи обнаруживает, что из сейфа исчезли чертежи новой подлодки. На улице моросит, асфальт возле проходной блестит под фонарями. В кармане пальца застряла смятая пачка «Беломора» — курить не стал, вызвал по телефону-автомату знакомого из органов. Олег Семёнов приехал через 20 минут в потрёпанном «Москвиче», на ходу затягиваясь папиросой: *«Ты хоть понимаешь, что тебе за это будет? Болт с гайкой недосчитался — уже ЧП, а тут целые
На палубе теплохода "Каравелла" инженер Николай Гусев в помятой рубашке спорит с женой Мариной, поправляющей шляпу с широкими полями. "Ты опять все просадил на карты?" — бросает она, стуча каблуками по металлическому трапу. В каюте №14 бармен Сергей протирает рюмки, замечая через иллюминатор, как капитан Виктор Строгов в форменной фуражке осматривает трюм — там нашли разбитое зеркало и окурки "Казбека". Ночью Марину находят задушенной в котельном отсеке, на полу
В цехе завода «Красный металлист» пропали три медных заготовки. Майор Петренко, в потёртой кожаной куртке, осматривал склад при свете тусклой лампы. «Тыщу раз говорил — замки надо менять», — бросил он мастеру Гришину, тыча пальцем в сорванный ржавый запор. В кабинете оперативников пахло чаем из эмалированного чайника. Лейтенант Ковалёв, разбирая показания сторожа, наткнулся на нестыковку: «Степан Ильич в пятницу курил не в будке, а у котельной — значит, окно склада не видел». За окном гудел
Сергей Макаров, хирург районной больницы, заметил нестыковки в истории болезни пожилого пациента Королёва. В журнале записано: «острая сердечная недостаточность», но синяки на запястьях и запах горького миндаля изо рта не сходились. Медсестра Галя, перебирая пустые ампулы в процедурной, буркнула: «Он же сам просил укол обезболить — спина, мол, старая». За окном моросил дождь, а в коридоре пахло варёной капустой из столовой. На вокзале, где Королёв работал смотрителем, Макаров нашёл потрёпанный