Леонид Мартынюк

Виктор, слесарь с завода «Красный пролетарий», заметил, что в цеху №3 кто-то регулярно ковыряется в ящике с чертежами новых турбин. В обеденный перерыв он подкараулил незнакомца в сером пальто — тот вытащил кальку, свернул в трубку, сунул за пазуху. «Стой!» — крикнул Виктор, но мужчина юркнул в боковой проход, оставив на полу портсигар с инициалами «А.К.». Дома, в коммуналке на улице Маяковского, соседка Лида, студентка политеха, усмехнулась: «Тебе бы в детективы, Витька. Опять грязь с ботинок
Лена, в красном платке с выцветшими узорами, дежурила на чердаке полуразрушенного дома, наблюдая за движением немецких патрулей через треснувшее стекло. Внизу, в подвале, Сергей чинил рацию, обмотанную изолентой, а Толя, щурясь через толстые линзы очков, паял провода от старых аккумуляторов. Галя, дочь аптекаря, тайком собирала йод и бинты в потрёпанный чемоданчик, приговаривая: *"Спирта не хватает, придётся настойкой ромашки раны обрабатывать"*. Витя, самый младший, нёс ведро с
Сергей, парень из деревни под Казанью, приезжает в городской спорткомплекс с потрепанным чемоданом и справкой от районного врача. Тренер Иван Петрович, бывший чемпион с шаркающей походкой, сразу замечает его неуклюжие попытки на трамплине: «Пятки – вместе, носки – врозь, а ты как с сеновала летишь!» По утрам они вдвоём чистят чашу бассейна скребками, пока Ольга из женской группы не принесет в бидоне парное молоко – ее отец работает на молокозаводе. Сергей прячет дрожащие руки за спиной, когда
Иван Семёнов, мастер прокатного цеха, каждое утро заворачивал в газету бутерброд с колбасой, пока его сосед по общежитию, Николай Петров, ворчал: «Опять мартеновская печь капризничает — швеллеры кривые выходят». В Стальгорске, где воздух пахнет окалиной даже после дождя, они спорили о графиках. Колян, вальцовщик с обожжёнными пальцами, тыкал в наряд-заказ: «Смотри, Вань, к концу квартала 120% — начальство опять фантазирует». После смены шли в столовую за гороховым супом, обсуждая, как уговорить