Борис Шульцингер

В гуще лиан и мангровых зарослей Тарзун ковырялся в потухшем костре, пытаясь раздуть угли. Его рваные шорты зацепились за сук — он ругнулся на смешанном диалекте французского и выдуманного наречия: «*Sacré liane!*». Рядом Мабу, местный мальчишка с выкрашенной охрой грудью, хихикал, размазывая по лицу мякоть манго. «*Ты даже огонь развести не можешь, а хочешь жениться на дочери вождя?*» — спросил он, тыча пальцем в глиняный горшок с прокисшей похлебкой. Тарзун швырнул в него полуобгоревшей