В казарме под Минском сержант Григорий Петренко, 23 года, с облупленной краской на погонах, каждое утро будил роту свистком. Витя "Кнопка" Малышев, щуплый связист из Киева, прятал под матрасом самодельный календарь — чёрные кресты на обрывке газеты "Красная звезда". За неделю до дембеля старшина заставил их чистить ржавые вёдра из-под каши зубилом: "Пока мойте — ваши заменщики с гражданки сопли ждут". В столовой, где пахло хлоркой и тушёнкой, рядовой Олег
Лиза, в засаленном фартуке из кафе «Бублик» на Арбате, разливает кофе, замечая Максима у окна. Он, в потёртом свитере и с ноутбуком, пялится в экран, даже не трогая круассан. «Опять всю ночь кодил?» — бросает она, вытирая локоть о ткань. «Дедлайн через три дня, а я даже баги не пофиксил», — бормочет он, поправляя очки. По вечерам Лиза крадёт из кухни несвежие булочки, подсовывая их ему в рюкзак, пока он спит на угловом диване. Её мать, Тамара Ивановна, ворчит: «В двадцать лет надо замуж, а не
Знаешь, иногда истории прошлого просто леденеют душу. Вот представь: 1944-й, горы Кавказа дышат морозным ветром, а по ущельям пробираются двое — парень Дауд и девушка Седа. Бегут от сталинской депортации, куда глаза глядят. Но сердце-то не камень — бросить родных в неизвестность? Нет, решили вернуться, хоть и чуяли беду. А там... Боже, даже через годы страшно рассказывать. Их родное село — пепелище. Солдаты НКВД, будто не люди, а машины какие-то, окружили дома с теми, кто отказался уходить.
Представь двух пацанов из детдома — Димку и Ярика. Выпустили их в большой мир, дали по однушке, а они такие: «Давайте вместе ютиться, а вторую квартиру сдадим — бабла поднимем!» Ну и жизнь свою, то весёлую, то грустную, как в реалити-шоу, снимают на древнюю камеру. Димка её, кстати, чуть ли не за последние гроши выторговал — так и хочется сказать: «Ну ты романтик...» Работать за копейки на госпредприятии? Не, ребята ищут варианты посочнее. Тут как раз «добренький» знакомый подтянулся: мол,