Отец Шон О’Мэлли, пятидесятидвухлетний священник с седыми прядями в чёрной сутане, разбирает третий за месяц случай в захолустной ферме под Спрингфилдом. Хозяйка дома, Мэриэн Дойл, ломает пальцы с облупившимся лаком, пока Шон осматривает её дочь Кейтлин — девочка привязана к кровати ремнями от чемоданов, бормочет фразы на древнегаэльском. В углу комнаты пахнет горелым сахаром, а на обоях проступают влажные пятна, напоминающие очертания ворона. «Вчера она перевернула печь, — шепчет Мэриэн, пока
Эшли, в потёртой куртке и с накладными ресницами, моет столы в закусочной «Джимми» на окраине Лос-Анджелеса. Запах пережаренного лука въелся в её волосы. Однажды вечером в зал входит Эмили в бежевом пальто от Valentino — кольцо с сапфиром бьётся о стойку, когда она заказывает латте. Их взгляды сталкиваются. «Ты… моё отражение?» — Эшли роняет поднос, а Эмили машинально поправляет браслет, подарок «мамы» Шарлотты на прошлое Рождество. Через три дня они уже сидят на кухне в особняке Беверли-Хиллз:
В заросшем плющом пригороде Чикаго пятнадцатилетняя Лина Моррис ковыряет ржавый замок на двери заброшенного метро, пока ее брат-близнец Джейс ругается с местным торговцем Луисом за банку бобов. Они ищут тие после того, как наводнение смыло их лагерь у реки. Внутри тоннеля находят группу подростков: Кайло с самодельным арбалетом, медсестру-стажерку Эрику, которая перевязывает раненую руку парню по кличке "Гвоздь". "Ты вообще понимаешь, что здесь воздух протухший?" — бормочет