Ли Вэй, парень с шрамом на левой щеке, копался в груде ржавых деталей у кузницы в деревне Юньцюань. Его отец, Цзян Тао, швырнул в него промасленной тряпкой: «Опять за старые железяки взялся? Дров наколоть не поможет?» Вечером, когда Ли мыл рис у колодца, его младшая сестра Сяофэн нашла в корзине с углём странный браслет с трещиной — он светился, как раскалённый металл. На следующий день в деревню ворвались солдаты в чёрных доспехах с эмблемой огненного дракона. Старик Лю из лавки специй крикнул
Ло Фэн, охотник с потрепанным кожаным поясом, патрулирует ночной рынок Линьцзяна. Запах тухлой рыбы смешивается с дымом от жаровен, пока он пересчитывает серебряные пули в кармане — привычка после гибели напарника. В переулке за аптекой «Золотой женьшень» к нему прижимается Чжан Вэй, местный информатор: «В порту грузят контейнер с красными метками. Говорят, там шкуры… не оленей». Ло хрипло смеется: «Сколько за молчание?» — но уже тянет курок, когда в темноте мелькают желтые зрачки. Заброшенный
Чжан Сяоцзин, в потрёпанном халате с запахом тюремной сырости, ковыряется в обломках сгоревшей телеги у моста Цзиньсы. Под обугленными досками — кусок шёлковой ленты, пропитанный серой. «Ищи кузнеца с улицы Пинкан, — бормочет он, засовывая находку в пояс. — Там мельницы, там и порох». Ли Би, девчонка в запачканной мукой куртке, тычет пальцем в кровь на мостовой: «Они повернули к каналу, но там тупик». За спиной у них разносчик тыквенного супа кричит, что цены поднимутся к вечеру, пока стражники