Луис Антонио Родригез

Джек Риверс, агент таможни в Эль-Пасо, ковырял отверткой в панели ржавого грузовика с табличкой «Свежие авокадо». Водитель, Луис Моралес, нервно теребил цепочку с крестиком: «Там только фрукты, *jefe*. Я везу племяннице на день рождения». Джек вытащил из-под ящиков три герметичных пакета с розоватым порошком. «Пиньята у нее будет огонь, да?» — бросил он, вытирая пот с шеи. Ветер с Рио-Гранде принес запах гари — где-то горели кусты креозота. Вечером Джек сидел в закусочной «Ла Пальма»,
Флакка, 17 лет, ковыряет треснувшую штукатурку в спальне бабушкиного дома в Несауалькойтле. За алтарём с потемневшей иконой Сан-Худитас она находит кожаную книгу с выжженным символом — перевёрнутый треугольник внутри круга. "Там, в углу, что-то шевелится", — шепчет её подруга Мариана, прижимая к груди потёртый рюкзак с наклейками K-pop. Воздух пахнет ладаном и пылью, а из кухни доносится прерывистый гул старого холодильника. Когда Флакка проводит пальцем по страницам, чернила