В Синдзюку Ичиро Ямада чиркает зажигалкой о ржавую трубу, пока его младший брат Дзиро ворчит: «Опять эти шарфы на микрофонах — пахнут плесенью». На площади Шибую Рамда Аои, закинув ноги на стол, бросает Сабуро через рацию: «Твой рэп — как холодный кофе из автомата». Банды из Икебукуро и Иокогамы спорят из-за границ районов — вместо пуль теперь слова, но асфальт всё равно в трещинах от прошлых драк. В подземке Матенро, где свет мигает, Дозорамас резко обрывает репетицию: «Слушай бас, а не свой
Миюки, 19 лет, в потёртой куртке и с чемоданом из фанеры, выходит на взлётную полосу аэродрома под Нагоей. Казармы с облупленной краской, ржавые бочки с горючим, Саюри — капитан с шрамом на подбородке — тычет пальцем в график дежурств: *«Завтра в пять утра проверь масло в Ki-43. Не проспишь — будешь чистить сортиры месяц»*. По вечерам девушки едят консервированную фасоль, споря о том, чей мотор глохнет чаще. Ханако, коренастая механик с татуировкой карпа на предплечье, чистит детали керосином:
Гаррет, рыцарь-скелет в ржавых доспехах, ковыряет мечом трещину в стене заброшенного замка Химедзи. Вместо камней — зеркальная поверхность. Он проваливается в неё, приземляясь спиной на асфальт токийского переулка. Рядом валяется пустая банка «Pocari Sweat», а из окна второго этажа доносится голос старухи: «Опять студенты мусорят!» Гаррет хватает банку, осматривает, трясёт — внутри только капли. «Ты… живой?» — сзади стоит школьница в матроске, Аяна, с рюкзаком, перевязанным брелоками. Скелет