Эмир, худощавый механик с засаленными руками, копался в моторе «Тофаша» возле своей мастерской в квартале Чукурджума. Через дорогу, в кондитерской «Гюльшат», Лейла, дочь владельца, перебирала коробки с пахлавой, когда услышала, как отец кричит: «Опять счет за свет не оплатили! Кто ворует электричество?». Вечером, за чаем с мятой, она спросила Эмира: «Ты видел, как Али-абый из мясной лавки провода резал?». Механик усмехнулся: «Он и гвоздь без шума не забьет. Но старуха Зейнеп с третьего этажа
Аднан, владелец текстильной фабрики в Стамбуле, привозит в свой особняк на холме над Босфором молодую жену Бихтер. Она, в платье с кружевным воротником, каждый вечер раскладывает на кухне специи в стеклянные баночки, пока служанка Фатма ворчит: *"Гюльшат-ханым так никогда не делала"*. Бехлюль, племянник Аднана, приезжает из Парижа в кожаном пальто с запахом сигарет «Samsun» — он бросает ключи от мотоцикла на мраморный столик, смеётся: *"Дядя, ты женился на статуе?"*. Бихтер
В Стамбуле, в узкой квартире над мастерской по ремонту часов, 17-летний Эмир находит в шкафу затертый футляр со скрипкой. На внутренней стороне крышки — надпись синими чернилами: *«Для Айше, 1989»*. Это имя матери, умершей три года назад. Отец, Джемаль, таксист с артритом в пальцах, отворачивается, когда Эмир спрашивает о надписи: *«Выбрасывай хлам, места нет»*. Вместо этого парень тайно носит инструмент в школу, прячет под партой. На переменах разбирает смычок, копирует положение рук с фото в
Элиф, в потёртой кофте с пятном от чая на рукаве, таскает подносы в кафе «Сахаил» у пристани Кадыкёя. По утрам она подслушивает разговоры студентов о долгах, пока режет лимоны тонкими дольками. Её соседка Зейнеп, парикмахерша с фиолетовым маникюром, ворчит: «Опять свет отключили, фен не работает — клиентки сбегут к Селиме!» В пятницу Элиф находит в старом шкафу конверт с фотографией матери в платье 80-х — на обороте адрес в Чекмекёе и пятно, похожее на варенье. Мехмет, сын владельца текстильной
Представляешь, жила-была Пелин — обычная девчонка, кассирша из магазина у дома. Три года с Илькером, любовь-морковь, платье куплено, гости приглашены — ну всё, казалось бы, идеально. Ага, как же! Всё копейки считать, в кредиты влезать ради этой свадьбы, а он... Да ты только вдумайся — за десять дней до ЗАГСа ловит его с какой-то шушерой в их же будущем «семейном гнёздышке»! Ну как тут не взорваться? Гордость-то не железная — простить такое? Да ни за что! Подружки, конечно, спасают как могут: то