Элизабет Жюрье, судья из прокуратуры Гавра, приезжает в Пон-Л’Эвек с дочерью-подростком Лу после скандала с утечкой данных по делу о коррупции. Они заселяются в двухэтажный дом на rue des Jardins — обои в цветочек, на кухне пахнет сыростью. Лу тычет пальцем в трещину на потолке: «Здесь вообще кто-то жил последние сто лет?» Элизабет молча разбирает коробки с юридическими кодексами, когда звонит телефон: тело женщины нашли в канаве возле фермы Дювалей. На месте комиссар Легран, в пальто с
В Нормандии, 1943-й. Жюльен, 24 года, в рваном комбинезоне, ковыряется в двигателе «Харрикейна» в полуразрушенном ангаре под Довилем. Смазывает подшипники отработанным маслом — пахнет гарью и ржавым железом. За окном маячит силуэт радарной вышки, обмотанной колючкой. "Слезай с крыла, Эмиль," — бросает он бельгийцу в летных очках, который тычет пальцем в трещину на карбюраторе. Тот смеется, достает плитку шоколада с маркировкой «Королевские ВВС»: "Твой движок хрипит, как старуха
Эмили, 17 лет, дочь владелицы булочной *La Douceur*, каждое утро перед школой раскладывает круассаны на витрине, замечая, как старый рыбак Рене чинит сети у причала в Марселе. Её сосед Люка, парень с выгоревшими на солнце волосами, тайком рисует граффити на стене заброшенного склада — крылатых рыб, которые, по слухам, когда-то водились в здешней бухте. Однажды утром Эмили находит в муке записку: *«Ищи синий камень под фонарём у моста»*. Люка, усмехнувшись: «Опять дед Рене бредит про свои
Оливия, пятнадцатилетняя девчонка в поношенной куртке, каждое утро протирает прилавок в пекарне на углу улицы Рю-де-Прешур. Её пальцы липнут от крошек круассанов, а запах корицы въедается в волосы. «Опять опоздала? Твой папа опять застрял в пробке на бульваре Менильмонтан?» — хрипит Марсель, пожилой пекарь, закатывая тесто. Она молча кивает, пряча под столом потрёпанный томик Бодлера. После смены бежит в лицей Декарта, где учитель литературы, месье Клеман, тычет пальцем в её сочинение: «Ты
Эмиль, затягивая окурком у перил моста Сен-Луи, заметил, как Лу перебирает пальцами бахрому своего зеленого шарфа. Она каждый четверг приходила сюда в 17:30, садилась на скамейку с видом на канал и доставала потрепанный блокнот. «Опять пишешь про дождь?» — спросил он в прошлый раз, указывая подбородком на строчки, которые ветер вывернул наизнанку. Лу лишь протянула ему термос с кофе: «Лучше скажи, почему твои кроссовки всегда в грязи, даже когда неделю нет дождя». Он рассмеялся, но так и не
Знакомо, когда всё летит в тартарары в один момент? Вот у Леа Дельмас, молодой аристократки, казалось, жизнь — сплошная конфета: балы, улыбки, будущее, как розовый рассвет. А потом бац — совершеннолетие, и будто кто-то резко дернул занавес. Папаша, конечно, постарался — вручил ей велосипед цвета весеннего неба. Мол, пусть жизнь катится, как эта штука: легко, ярко, без кочек. Ну, знаете, как родители любят — символично и чуть наивно. Но где там! Леа хоть бы глазом моргнула. Сердце-то разбито
Жизнь Агаты Вердье шла как по маслу: тридцать лет на часиках, докторская почти в кармане, да и свадьба с парнем мечты не за горами… И тут как гром среди ясного неба — натыкается она на газетную статью. Тело девушки выловили в Сене, а имя-то какое? Тоже Агата! И внешность — один в один, будто близняшка. Ну ты представляешь? Полиция, конечно, сразу на хвосте: допросы, косые взгляды — мол, слишком уж подозрительное совпадение. А сама Агата в шоке: кто эта девчонка-двойник? Откуда взялась? Может,
Знаете, есть у нас в Марселе комиссар Селена – этакий горыныч под 160 кило, упрямый как тракторист из Прованса, но с нюхом на преступников, будто у ищейки натренированной. Представьте: толстяк в потёртом плаще топчет мостовую, а весь криминальный мир – в дрожь. Но фишка в том, что у этого гения сыска есть ахиллесова пята – парень просто не может пройти мимо булочной без того, чтобы не сожрать полвитрины. Честно, иногда кажется, что его желудок – отдельный персонаж со своим сценарием. А потом