Лена Шульц, 34 года, копается в пыльных коробках берлинского архива на Либкнехтштрассе. Ее пальцы натыкаются на пачку писем 1987 года, адресованных незнакомой Маргрет Бекер. В углу — пятно от кофе и детский рисунок лошади. Вечером в баре «Цум шwitzenden Knecht» ее друг Томас, бывший граффити-художник с шрамом на подбородке, переворачивает страницы: «Тут про встречи у моста Обербаум. Знаешь, кто его восстанавливал в 90-х? Мой дед». За соседним столиком официантка бьет ложкой о застывший
Майбергер, криминальный психолог с привычкой жевать мятные леденцы, сидел в кафе на Маргаретенштрассе, разглядывая пятно от кофе на странице блокнота. Вальтер Штайнер, детектив из полиции Граца, позвонил ему в семь утра: «Третья жертва. Та же символика — перечеркнутый орел на левой лопатке». В квартире на Эшенбруннгассе Майбергер нашел открытый ноутбук с треснувшим экраном, где в браузере мерцал форум любителей средневековой геральдики. «Он ищет признания, а не жертв», — пробормотал он, копируя