Ади, парень с обветренными руками из рыбацкой деревни, каждое утро чистит ржавые пряжки ремня перед построением. Рядом Рая, сын полковника, поправляет идеально отглаженный воротник, бросая взгляд на потрепанный рюкзак Ади. Казармы в Сурабае пахнут цементной пылью и дешевым мылом — после отбоя Ади крадет из общего душа кусок мыла, пряча его под матрас с пружинами, впивающимися в спину. На плацу, где треснутый асфальт жжет подошвы, Рая в сердцах шипит: *«Ты даже маршировать как человек не умеешь,
В душных переулках Джакарты 17-летний Рама рыщет по ларькам с *баджаджей*, показывая потрёпанную фотографию младшего брата. «*Aku cari adikku, umur 12, rambut dikuncir seperti ini*», — бормочет он торговцу *сендук-ми*, тыча пальцем в снимок, где Адик улыбается у ржавой качели. Вечерами Рама забирается на крышу дешёвого хостела, считая монеты в жестяной коробке — их едва хватает на лапшу *инстан*. Соседка Мая, продавщица *клепона*, приносит ему зелёный банан в бумажке: «*Jangan begadang lagi,