Аоки случайно отправляет сообщение с признанием в любви Кадзу на её старый номер. Вместо неё смс читает Кума, её парень, который сидит за соседней партой и усмехается, тыча пальцем в экран: «Эй, это ты мне сейчас написал про «розовые резинки для волос»?» На перемене в классе пахнет жареным хлебом из автомата в коридоре; Аоки, краснея, выхватывает телефон обратно, бормоча: «Удали. Ты же не расскажешь?» Кума прищуривается, закидывая ноги на стул: «А что мне за это будет? Принеси завтра
Хирото, наёмный убийца из Осаки, три дня следил за Аякой — рыжеволосой художницей, которая каждое утро покупала кофе в автомате у станции Сибуя. Её распорядок был предсказуем: 8:30 — пробежка в парке Ёёги, 11:00 — лекция в художественном колледже, где она рисовала обнажённые фигуры углём. **"Вы тоже любите Бэкона?"** — спросила она внезапно, заметив его в галерее на выставке абстракционистов. Хирото, пряча окровавленный платок в карман (он только что устранил охранника в подсобке),
Цути, цикада в мятом галстуке и потёртых туфлях, каждое утро протискивается в лифт офисного здания с треснутыми стёклами. Рядом с муравьями в идеально отглаженных рубашках он кажется нелепым — то крыло зацепится за дверцу кулера, то лапка запутается в проводе от принтера. "Эй, Цути, не блокируй проход!" — бросает муравей-менеджер, даже не поднимая головы от отчёта. В обеденный перерыв Цути пытается заговорить с коллегой у автомата с газировкой: "Может, помочь с цифрами за
Ты помнишь это чувство, когда в пятнадцать лет мир кажется одновременно бесконечным и хрупким, как бумажный кораблик? Вот так и жили они — он, вечно прячущий глаза за челкой, и она, с смехом, который звенел, как колокольчик в июльской жаре. Дружба, начавшаяся с совместных побегов с уроков в парк, где они кормили уток вчерашним хлебом. А потом она внезапно исчезла, будто ее и не было — переезд в другой город, старый дом с заколоченными окнами, и он остался с коробкой непрочитанных писем под
Таня Дегреллофф, девочка с ледяными глазами и короткой стрижкой, сидела в окопе под Рейном, поправляя мундир, запачканный грязью. Ей было восемь, но она командовала батальоном магов-артиллеристов. Вчерашний бой оставил след — трещину на оптическом прицеле её винтовки. «Выживание требует эффективности, а не сантиментов», — бросила она лейтенанту Зетургу, когда тот предложил отступить. По ночам, в казарме, Таня записывала расчёты в блокнот с вырванными страницами: формулы расхода маны, координаты
Ну вот представь: живёт себе парень, вроде обычный, а на него как будто проклятие какое-то свалилось. То тут труп, то там — и каждый раз он первый на месте! Ну серьёзно, хоть камеру скрытую проверь — может, его специально подставляют? А в этот раз вообще жуть: сам в подозреваемых оказался, хотя максимум, на что способен, — кофе холодный пить и в соцсетях мемы лайкать. Пришлось брать дело в свои руки, да ещё с двумя приятелями — один вечно шутит про «детективов из комедии», второй вообще молчун,
Знаешь, иногда кино цепляет так, что даже спустя годы вспоминаешь отдельные моменты. Вот смотришь историю про двух людей, которые общаются только по телефону — ни лиц, ни жестов, только голос. И ведь это же магия какая-то! Сначала думаешь: "Ну как они вообще?" А потом ловишь себя на том, что сам начинаешь вникать в каждую интонацию, как будто это единственная ниточка, связывающая их миры. Меня до сих пор пробирает, когда вспоминаю, как герои постепенно раскрываются друг другу через