Выходные - это время, которого мы все ждем с нетерпением. Время отдыха, расслабления, веселья и, возможно, романтики. Но что если выходные, которые вы так долго планировали, превращаются в ваш худший кошмар? Именно так произошло с Артуром, главным героем нашей истории. Артур тщательно подготовился к этому уик-энду. Он мечтал провести его на пляжах Майами в компании своей любимой девушки Флоранс. Это должен был быть идеальный уик-энд, в конце которого он планировал сделать ей предложение, на
Элен Бертран, реставратор музея Карнавале, обнаружила в трещине позолоченной рамы XVIII века смятый лист с угрозами, написанными смесью железо-галловых чернил и винного уксуса. На следующий день тело антиквара Леона Руссо нашли в переулке за набережной Сены — в кармане его бархатного пиджака лежал обрывок аналогичной бумаги. «Чернила выцвели неравномерно, — сказала Элен, проводя пальцем по строке *«Твоя жадность освещена лучше, чем витрины Лувра»*, — тут использовали лампу на масле, не газ.
Эмиль, мясник с рынка на rue Mouffetard, разгружая тушу телятины, находит в ящике стола потрепанный дневник 1943 года. Внутри — детали побегов через катакомбы и записка с адресом кафе *Le Maréchal*. "Кому оставить, если не вернусь? — Ж." — каракули на последней странице. На следующий день к нему подходит Луиза в потертом пальто с заплаткой на локте: "Мсье, я видела объявление о находке. Это может быть связано с моим исследованием о пропавших курьерах Сопротивления". Она
Астрид, в помятом пальто с торчащими нитками на подоле, сидит на лавке брюссельского вокзала, перебирая билеты в кармане. Рафаэлла, в красных ботинках с отклеенной подошвой, роняет сумку с бельгийским шоколадом: «Тоже на Лионский едешь? У меня проводник свистит, как чайник». Они делят банку холодного кофе, пока дождь стучит по стеклянному куполу. Астрид показывает фото матери в шляпке-таблетке: «Она верила, что поезда сводят с ума». Рафаэлла смеется, вытирая пальцем пятно на экране телефона:
Знаешь, иногда кажется, будто земля помнит больше, чем люди. Вот смотри: север Франции, начало прошлого века — шахты, уголь, пот и кровь. Места, где даже воздух пропитан усталостью. А потом этот кошмар 1906 года… Тысяча девяносто девять человек. Просто вдумайся — целый город под землей, и все затихло разом. До сих пор мурашки, когда представляешь, как родственники стояли у завалов, ждали, кричали… Но время-то идет, правда? Только вот странности начались. Сперва — мелкие происшествия, потом
Представляешь, есть такая Габриэль Мунч — юристка, которая точно не из робкого десятка. Для нее справедливость — это не пустой звук, а прямо-таки дело принципа. Даже закон она порой крутит-вертит, лишь бы добиться правды. Работает рука об руку с Хьюбертом Белланжером, своим давним другом, и вместе они держат контору, куда стекаются те, кого система уже допекла. Клиенты у них, между прочим, еще те — с такими запутанными историями, что волосы дыбом встают. Вот, например, приходит к ним человек,
Лето 90-го, душный июнь в провинциальной дыре, которая мнит себя чуть ли не столицей. Последний звонок для нас, сопливых выпускников — вываливаемся из школы стайкой, как взъерошенные воробьи. Воздух дрожит от свободы, а Люк, наш местный философ-анархист, на полном серьезе заявляет Мартино — этому вечнопотному типу в пиджачишке — всё, что думает о его лекциях про ницшеанство и скуку смертную. Ну ты ж понимаешь, как оно бывает: адреналин, мажорство, а завтра этот же Мартино будет его