Ревущие двадцатые, или Судьба солдата в Америке (1939)

Джек Морроу, с впалыми щеками и вечно мятым костюмом, таскает ящики с контрабандным виски в подвале чикагской закусочной «Ласточка». Хозяйка заведения, Элла Шортер, в платье с выцветшими розами, ставит перед ним чашку черного кофе: «Опять спал в порту?» Он молча достает из кармана смятый конверт — письмо от сестры с упреками о долгах. По вечерам, когда саксофонист из соседнего клуба выводит блюз, Джек считает мелочь из чаевых, пряча часть под треснувшую плитку за стойкой. На углу 12-й улицы он разгружает ящики для Карло «Рыжего», местного босса, который щурится сквозь дым сигары: «Слышал, у тебя рука не дрогнула в Аргонне… Пригодится».

Луиза Морроу стирает окровавленные бинты в больнице Св. Марии, краем глаза наблюдая, как медсестры шепчутся о закрытии отделения. Дома, в комнатке с облупившимися обоями, она швыряет в Джека пачку неоплаченных счетов: «Опять связался с этими ублюдками?» Он, чиня замок на чемодане с пистолетом внутри, бурчит: «У тебя есть варианты лучше?» На следующий день, пока Луиза раздает листовки у заводских ворот, Джек в потном пиджаке стоит на крыше склада Карло. Внизу, под крики чаек, два грузовика с полицейскими блоками въезжают во двор. Карло, поправляя шляпу, кивает на телефонную будку: «Твоя очередь, солдат. Или сестренка к утру останется без работы».