Поднятая целина (1940)

В хуторе Гремячий Лог Семён Давыдов, плотный мужчина в потёртой кожанке, сходит с телеги, поправляя револьвер на поясе. Местный партиец Макар Нагульнов, с жёлтыми от махорки зубами, ведёт его к сельсовету мимо обветшалых хат. "Щас кулаки зерно в землю закапывают, как кроты", — бормочет Макар, плюя под ноги. Вечером в избе-читальне Давыдов стучит кулаком по столу с треснувшим стеклом: "Завтра обход — искать спрятанную пшеницу". Староста Тит Бородин, в выгохлом картузе, хрипит: "Да вы с ума сошли — люди с голоду пухнут!" На следующий день бригада с ломами обыскивает сарай Фрола Дёмкина — под навозом находят мешки с зерном. Дочь Фрола, Дуняша, царапает щёку Давыдову, крича: "Убийцы!".

Нагульнов с тремя мужиками врывается в курень Осипа Шалого ночью. "Контра хочешь, гад?!" — Макар тычет стволом в грудь Осипа, пока теща старика, закутанная в платок, крестится в углу. Утром бабы у колодца шепчутся: "Слышь, Шалый в овраге удавился". В полдень Давыров ремонтирует с подростками разбитый трактор, пачкая руки в машинном масле. "Сцепление шалит", — бормочет механик Гришка, вытирая лоб. Вечером кулаки поджигают амбар с инвентарём — пламя освещает лица толпы: одни бегут с вёдрами, другие смеются. "Запомни, Макар, — говорит Давыдов, глядя на огонь, — переломный момент… или кости наши тут сгниют".