Тачанка с юга (1977)

В степях под Мелитополем красноармеец Иван Громов, командир отряда, чинит пробитое колесо тачанки. Рядом пулемётчик Макар, бывший шахтёр из Донбасса, ковыряет ножом засохшую грязь на кожухе «максима». «Опять эти колдобины — не дорога, а свиное корыто», — бормочет он, сплевывая махорочную крошку. В обозе фельдшер Оксана, перевязывая раненого бойца, спорит с пожилым кузнецом Семёном: «Вашу кашу из консервов хоть собаки ешьте — я больше луковой шелухи для отвара не найду». Ночью у костра проверяют карту: надо до рассвета добраться до хутора Вербового, где белые оставили ящики с патронами.

На рассвете возле полуразрушенной церкви станицы Калиновской Иван замечает свежие следы подков. «Казаки-предатели с Ливадного куреня тут шныряли», — шепчет Семён, нажимая на затвор винтовки. Макар, пряча гранаты за пазуху, хрипит: «Если сзади зайдут — я у пулемёта, ты окна слева прикрой». Перестрелка начинается неожиданно: пуля сбивает с Оксаны фуражку, когда она вытаскивает из телеги ящик с бинтами. После боя среди разбитых телег находят раненого белогвардейского юнкера — паренька в рваном кителе с томиком Лермонтова в сумке. «Стрелял?» — «Стрелял», — коротко отвечает тот, сжимая окровавленную шинель. Иван, разворачивая самокрутку, приказывает: «Кумачом ему рану перевяжи — довезём до своих».