Вторая мировая - Америка сражается (1943)

В Детройте, на авиазаводе Ford, Эдна Моррисон затягивает заклепки на крыле B-24. Рукавицы скользят по металлу, пальцы давно онемели. Рядом Джо, парень с ожогом на щеке от искры, кричит через гул прессов: «После смены в «Красный фонарь» завалим? Там Марта на саксофоне играет». Эдна мотает головой, доставая из комбинезона фото сына-пехотинца: «Мне к Рут надо — она с третьей смены кашель не вылечит». В это время над Тунисом Джек Тернер из 94-й эскадрильи втискивается в кабину P-38. В кармане — письмо от невесты с пятном от вишнёвого джема. «Чёрт, Томми, слева «мессеры»!» — орёт он в рацию, когда очередь из пулемёта прошивает бак. Трясущимися пальцами отстёгивает ремни, запах бензина режет ноздри.

В Сан-Диего Хелен Прайс разворачивает треугольный конверт с пометкой цензора. Сын Билл пишет карандашом: «Ма, тут у нас в Новой Гвинее дождь второй месяц. Сапоги плесневеют, как твой прошлогодний варенье». За спиной дочь Нора макает кисть в гуашь, рисуя танк на обоев: «Он же вернётся к Рождеству? Ты же говорила». Хелен глотает комок, поправляя занавеску из муслина — та трется о банку с сахарным сиропом для бензиновых ламп. Тем временем в сицилийском госпитале медсестра Луиза Кларк перевязывает раненого морпеха. Он, не выпуская гранаты из левой руки, хрипит: «Скажите Мэри… что я её козу нашёл. В овраге, у церкви». Луиза кивает, вытирая лоб окровавленным рукавом, пока за стеной рвутся снаряды.