Фронтовой кинооператор (1946)

Виктор Сазонов, оператор с потёртой «Аймо» на плече, пробирался через развалины Берлина. Его сапоги вязли в грязи, перемешанной с битым кирпичом. Рядом шагал раненый связист Петров, жестом показывая: *"Вон в том подвале наши засели. Снимай, пока миномёт не накрыл"*. Виктор нащупал в кармане последнюю катушку пленки, обёрнутую газетой — остальные промокли при переправе через Одер. Вздрогнув от взрыва, он пригнулся, но камеру прикрыл телом. *"Эх, Маруся, — буркнул он про себя, — если вернусь, споём твой "Синий платочек" у Киевского вокзала"*. Маруся, его напарница, месяц назад осталась под Кёнигсбергом с осколком в плече. Её плёнки с бомбёжкой госпиталя он теперь возил в жестяной коробке, обмотанной изолентой.

В Москве, в августе 45-го, Виктор снимал парад Победы. Камера дрожала в руках — сказывался контуженный нерв. Возле ГУМа к нему подошла женщина в выцветшем платье: *"Вы же снимали под Прохоровкой? Мой Ваня там... Может, в кадр попал?"* Он молча покачал головой — из той съёмки уцелело три кадра. Вечером, в коммуналке на Ленинградке, Виктор разбирал коробки с плёнками. Сосед-фронтовик, глядя на кадры горящего Рейхстага, хрипел: *"А помнишь, как под Сталинградом котелок немецкий приспособил? Варёха в нём лучше кипела"*. Виктор усмехнулся, доставая бутылку трофейного шнапса: *"Тебе — за котелок, мне — за то, что Маруся выжила"*. За окном гудели грузовики с дембелями, а на столе лежала записка из Госкино: *"К съёмкам хроники восстановления Донбасса приступить к 10 сентября"*.