Малайя (1949)

Эдди Картер, в потёртой рубашке с закатанными рукавами, разгружал ящики с каучуком в порту Пенанга. Жара прилипала к коже, смешиваясь с запахом гниющих водорослей. В кармане — письмо от сестры из Огайо: *«Ты вообще вернёшься, или эта жара тебе мозги сплавила?»*. По вечерам он заходил в лачугу Амины, где та готовила на углях *наси лемак* — кокосовый рис пах так, что сводил с ума. Её брат, Разик, исчезал на недели, возвращался с царапинами на руках. *«Рыбачил»,* — бурчал он, вытирая мачете тряпкой. Однажды в ящике Эдди нашел не каучук, а патроны — британская маркировка, запаянные в вощеную бумагу.

За барной стойкой «Красного попугая» китаец Ли Цзянь просунул ему записку: *«Спроси у Разика про грузовик у реки Прай».* Тот грузовик, ржавый «Форд», Амина чинила три дня, выменивая запчасти на рынке на серебряные часы Эдди. Ночью в джунглях завыли гиббоны — это не гиббоны. Разик схватил Эдди за плечо: *«Беги, *мата* уже у маяка».* Выстрелы слились с криками цикад. Утром Ли Цзянь нашли в канаве с перерезанным горлом, а в кармане — чек из сингапурского банка. Эдди сжег письмо сестры, пепел унесло в море. Амина молча зашивала ему рваную рану на боку — нитки были жёлтые, как те, что она использовала для вышивки скатертей.