Адуя и ее товарки (1960)

Адуя, в синем платье с выгоревшими на солнце рукавами, каждое утро месит тесто в пекарне на окраине Рима. Рядом — Лина, с обожженными от утюга пальцами, перебирает корзину с луком: «Синьора Бьянки опять браковала хлеб. Говорит, слишком соленый». За стеной слышен крик рыбака, разгружающего корзины с тунцом. Адуя вытирает лоб тыльной стороной ладони: «Скажи, что соль — от моря. Пусть сама попробует воду здесь пить». В обеденный перерыв они делят фокаччу, заглядывая в конверты с зарплатой — бумажки слипаются от оливкового масла.

Вечером, у канала, Марта, младшая из них, разворачивает газету с заметкой о забастовке на севере. «Смотрите, в Турине добились повышения. Нам бы так», — тычет пальцем в заголовок. Адуя перебивает свист кипящего кофейника: «Здесь даже чайки на вокзале голодные. Кому мы нужны?» На следующий день в цеху ломается машина для замеса — хозяйка кричит, чтобы чинили сами. Лина, роняя гаечный ключ в тесто: «Может, правда, пойти к тем, кто листовки раздает?» Адуя молчит, выковыривая металлические опилки из дрожжевой массы. В кармане у нее смятая записка от студента-социалиста, встреченного у рыбных лавок: «Собрание в восемь. Принесите муку — будем печь плакаты».