Ни один человек не остров (1962)

Джейкоб Моррис, 34 года, в рваной ковбойке и с масляными пятнами на руках, чинил старый холодильник в сарае за фермой. Его соседка Мэри Кларк, 28, в клетчатой юбке и с потрепанной книжкой О. Генри под мышкой, принесла ему банку тушенки: "Твой брат Фрэнк опять рыскал возле ограды. Говорит, земля ему по праву принадлежит". Джейкоб вытер лицо тряпкой, оставив полосу сажи на щеке: "Пусть попробует. Папа копал тут колодец, когда у того сопли по ветру летали". За окном пыльная буря качала вывеску аптеки "Ларсен и сын", где Эмили, сестра Мэри, мыла полы соляной кислотой, стирая пятна крови после аварии на шоссе 66.

Фрэнк пригнал пикап к заправке "Red Star", выбил дверь в бар "Три лилии", требуя у бармена Тома показать старые долговые расписки. "Джекобу крышка, если не уберет свои цыплят с моего участка", — бросил он, разбивая бутылку виски об стойку. Тем временем Мэри прятала в жестяной коробке под кроватью карту участка с пометками отца — синие линии границ пересекали высохшее русло реки, где Фрэнк рыл канавы для нефтяных труб. Эмили, стирая окровавленный халат в раковине, усмехнулась: "Тебе бы роман про ковбоев читать, а не землю спасать". На рассвете Джейкоб нашел проволоку ограды перекуренной болторезом, а возле сарая — следы грубых ботинок, вмерзшие в грязь как бетон.