Ростовщик (1964)

Эзра Кейн сидит за деревянным столом, заваленным расписками и квитанциями. Его контора — узкая комната над закусочной в Бруклине, окна заляпаны грязью, запах жареного лука смешивается с табачным дымом. В углу Марни, секретарша в платье с цветочным принтом, стучит по машинке «Оливетти». «Мистер Кейн, Риггс опять просит отсрочку», — бросает она, не отрываясь от клавиш. Эзра перебирает монеты в латунной шкатулке: «Скажи, пусть принесет хоть доллар. Или готовься вычеркивать его имя из книг». За дверью слышен гул поезда, проезжающего по эстакаде.

Томми Риггс, докер с красными от бессонницы глазами, втискивается в дверной проем. Его рука дрожит, когда он кладет на стол фотографию дочери вместо недостающих пяти долларов. «Кольцо жены уже у вас, больше ничего нет», — хрипит он. Эзра щелкает счетами: «Тогда забирай свои пустые рамки со стен. Или иди в док — может, украдешь чужой груз». Марни закусывает губу, глядя, как Томми сжимает кулаки. Позже, когда клиент уходит, она роняет в разговоре: «У его девочки астма. Слышала, как он кашлял в подъезде». Эзра достает из ящика бутылку виски: «Кашель — не моя валюта». За окном темнеет, а на столе остается лужа от растаявшего льда в стакане.