Смертельные игрушки (2019)

Лора, 23 года, возвращается в родной Брекенридж после отчисления из колледжа. На заправке у шоссе 112 старик Эзра, владелец лавки *Ржавые реликвии*, роняет картонную коробку. Из неё выпадает фарфоровая кукла в синем платье с треснувшим глазом. «Оставь её, девочка, — хрипит Эзра, поправляя кепку с выцветшим логотипом бейсбольной команды. — Она не для живых». Лора забирает куклу, прячет на антресолях в съёмной квартире над автомастерской. Ночью скрип полов будит её — в углу спальни, под мерцающим светом уличного фонаря, сидит кукла. На шее — нитка бус из птичьих костей. «Ты сама пришла?» — шепчет Лора, протягивая руку. Радио в гараже внизу внезапно взрывается треском: «…пропавший подросток… последний раз видели у лесопилки…»

Джина, подруга Лоры, стирает следы крови с фартука в закусочной *Бобби’s Diner*. «Шериф Хэнкс опять спрашивал про тебя, — бросает она, разливая кофе дальнобойщику. — Говорит, твой отец тоже исчез после ссоры с Эзрой». Лора находит в библиотеке микрофильм: газета 1923 года с фото Эзры, тогда ещё мальчишки, на фоне горящей церкви. «Они сжигали кукол, чтобы изгнать голоса», — бормочет она, переводя взгляд на полку. Там, между потрёпанным справочником по грибам и учебником латыни, стоит та же кукла из коробки. Эзру находят в реке с камнями в карманах и фарфоровой рукой в горле. «Игра всегда заканчивается жертвой», — шипит голос из полицейской рации, когда Лора врывается в участок. На столе у шерифа — семейное фото: его бабушка в том же синем платье, что и кукла.