Тройной крест (1966)

Эмиль Бертран, бывший врач из Лиона, передавал микроплёнку через страницы подержанного экземпляра «Мадам Бовари» в парижском кафе. Лора Хартли, её рыжие волосы спрятаны под беретом, ждала у стойки, поправляя прядь, выбившуюся из-под шерстяной ткани. «Ты уверена, что он не проверил обложку?» — спросила она, не глядя на него, пока бармен вытирал бокал с пятнами от вина. В ответ Эмиль лишь провёл пальцем по краю стакана с тёплым кофе — знак, что заказчик в Восточном Берлине уже получил фальшивые чертежи электростанции. Через три дня Лора, притворяясь журналисткой, втиснулась в грузовик с углём, направлявшийся к докам Лондона, где Фридрих Штайн, его пальто в пятнах машинного масла, чинил радиопередатчик под звуки «Битлз» из соседнего паба.

На квартире над пекарней в Кройцберге Фридрих обнаружил, что фотографии его сестры-пианистки исчезли из ящика с нотами Шопена. «Ты же знаешь правила, — прошипел он в трубку, глядя на треснувшую штукатурку стены, — если они тронут Анну, я сожгу все их письма с подписями». Лора, разбирая чемодан с двойным дном в гостинице возле вокзала Сен-Лазар, нашла детскую куклу в платье, сшитом из её старого шарфа — предупреждение от информатора в Министерстве транспорта. Эмиль, тем временем, выковыривал пулю из стены своей съёмной комнаты в Марселе, прикидывая, сколько времени уйдёт на то, чтобы стереть следы крови с паркета, прежде чем хозяйка придёт за арендной платой.