Барокко (1976)

Жан-Батист, худой гравёр с запачканными сажей пальцами, коптит свечи в мастерской на Монмартре. Рядом — стопки медных пластин, пахнущих кислотой и льняным маслом. По вечерам к нему заглядывает Мари, соседка-швея: *«Опять хлеб с сыром? Держи, я суп принесла… И прекрати ныть про эти пропавшие эскизы — может, крысы сожрали?»* Он молчит, перебирая обрывок ткани с вышитым гербом — нашёл его возле разграбленной могилы на кладбище Пер-Лашез. В пятницу, у блошиного рынка на площади Тертр, старьёвщик Антуан шепчет: *«Искали тебя двое. В плащах, как у королевских соглядатаев. Спросили про «орнаменты с крыльями»…*

Подвалы церкви Сен-Сюльпис пахнут сырой штукатуркой. Жан-Батист крадётся за мужчиной в треуголке, который оставляет на стене мелом знак — перевёрнутую лилию. Утром в кабачке *«Чёрный кролик»* незнакомец в бархатном камзоле кладёт на стол мешочек с голландскими талерами: *«Скопируешь витражи капеллы Сен-Луи — или хочешь, чтобы твою Мари нашли в Сене с камнем на шее?»* Ночью, пробираясь через катакомбы, гравёр натыкается на ящики с поддельными реликвиями — позолоченными черепами, фальшивыми свитками. Мари, распутывая нитки с его плаща: *«Это шёлк из Лиона… Такие только у придворных поставщиков».* В финале — перестрелка в Лувре, где служители в париках меняют картины в позолоченных рамах, а Жан-Батист, пряча украденный эскиз с печатью Солнца, бормочет: *«Теперь они меня точно повесят»*.