Сестры Бронте (1979)

В доме на окраине Хоэрта, где трещины на окнах заклеены старыми газетами, Шарлотта чинит перочинным ножом сломанное гусиное перо. Эмили, растрепанная, в платье с выгоревшими локтями, швыряет в печь исписанные листы: «Сюжет о мертвой матери — банальность, даже в Йоркшире так не пишут». Энн молча подбирает смятые страницы, прячет их в ящик комода под стопкой желтых писем от лондонских издателей. По вечерам, пока Брэнуэлл, их брат, пропадает в трактире «Черный бык», сестры варят овсяную кашу на общей кухне, спорят о псевдонимах. «Каррер Белл — звучит как имя аптекаря», — фыркает Эмили, разливая чай в треснутые чашки.

После публикации «Джейн Эйр» под мужским именем Шарлотта прячет гонорар в жестяной коробке из-под печенья. Отец, пастор с трясущимися руками, находит в романе «греховные страсти» и велит сжечь черновики. Энн, собирая вереск на болотах, шепчет Эмили: «Твой Хитклифф — как Брэнуэлл, только без виски в кармане». Брат, узнав себя в героях, разбивает кувшин с молоком об камин: «Вы торгуете нашей грязью!». Эмили, стирая брызги с рукописи «Грозового перевала», бросает: «Лучше грязь, чем твои пьяные стихи про ворон». Через месяц Шарлотта находит Энн у открытого окна — та пишет «Агнес Грей», дрожа от кашля, а на полу валяются склянки с опиумной настойкой. К весне 1849-го в доме останется только Шарлотта: она дорисовывает карту Энгарин на обороте счета за уголь, пока ветер грохочет ставнями.