Не стреляйте в белых лебедей (1 сезон)

Егор Полушкин, лесник с облупленным свистком на шее, жил в избушке у озера. Каждое утро он проверял капканы, чинил прорванные сети, а сын Колька бегал за ним, тыкая пальцем в следы на грязи: «Пап, это волк?» — «Нет, барсук, видишь, когти короткие». Люба, жена, ругалась, что дрова не колоты, но вечером ставила на стол картошку в мундире и ворчала: «Опять гармонь на полку поставил, играть надо, а не в лесу пропадать». Браконьеры в кожаных куртках появлялись с первыми заморозками — глушили рыбу, ставили петли на зайцев. Егор однажды нашел подстреленного лебедя с кольцом на лапе, завернул в рваную телогрейку, принес домой. «Колька, смотри, из Германии летел», — показывал метку. Мальчик гладил холодное перо, а Люба крестилась: «Батюшки, грех-то какой».

В субботу Егор застал браконьеров у плотины: двое в резиновых вейдерсах глушили окуня динамитом. «Убирайтесь!» — закричал он, но те лишь засмеялись: «Ты что, Полушкин, с ума сошел? Это же госсобственность!» Ночью Егор облил их лодку керосином, чиркнул спичкой. Пламя взметнулось до берез, осветив на воде черные тени лебедей. Утром участковый Щукин, перебирая бумаги в конторе, спросил: «Это твоих рук дело?» — «Нет», — соврал Егор, глядя на дыру на локте. Люба, узнав, разбила глиняную кружку о порог: «Дурак! Тебя ж посадить могут!» Колька молча принес ведро углей, засыпал пепелище. Через неделю на озеро пришла стая новых лебедей. Егор, пряча дрожь в руках, наливал сыну чай: «Видишь, как крылья расправляют?» — «Улетят?» — «Не дадим».