Штильке, Хайнц, пятнадцать лет… (1987)

Хайнц Штильке, худощавый парень в очках с потёртой оправой, каждое утро едет на трамвае №4 от панельной пятиэтажки на Либкнехтштрассе до школы имени Тельмана. В рюкзаке — бутерброд с ливерной колбасой, завернутый в газету *Нойес Дойчланд*, и потрёпанный учебник по обществоведению. После уроков он подрабатывает в котельной — чистит засоры в трубах, пока мастер Зигфрид, пахнущий табаком и соляркой, ворчит: *«Опять форсунки забил, Штильке? Ты ж инженером мечтал стать, а не дворником»*. Дома — ссоры: отец, слесарь-бригадир, швыряет в стену тапочку, когда видит двойку по математике: *«Из тебя толк будет, как из моей старой «Трабанта» — ржавчина да скрежет»*.

В субботу Хайнц сбегает на озеро Шпрее с Марикой, дочкой библиотекарши. Девчонка в выцветшем платье тайком читает ему Брехта, пока они жарят на костре украденную картошку. *«Ты как Войцек, — смеётся она, — вечно дрожишь, будто тебя поймают»*. Через неделю директор вызывает мать Хайнца: нашли тетрадь с стихами, где строчка *«заборы из слов выше наших панелек»* подчёркнута красным. Вечером в квартире пахнет растворимым кофе и страхом: мать, вытирая фартуком слёзы, шепчет: *«Сожги эту дрянь, слышишь? Или нас всех в «Штази» запрут»*. Хайнц кивает, но прячет листок под половицей — рядом с фото умершего деда, который в 45-м брал Берлин.