Война и воспоминание (1 сезон)

В декабре 1941-го Натали Генри, журналистка из Чикаго, копается в архивах гавайской радиостанции, пытаясь подтвердить слухи о японских эсминцах у побережья. Её муж, Виктор, капитан эсминца *Энтерпрайз*, в это время спорит с лейтенантом Кларком на мостике: *«Если не подтянем ПВО к заливу, к утру от Перл-Харбора останется лужа»*. Всё рушится, когда Натали видит через окно чёрный дым над доком — её блокнот падает в лужу мазута. Тем вечером, прячась в подвале с семьёй портового механика-японца, она записывает детали: запах гари от горящей рыбацкой лодки, крики соседки-кореянки, разбивающей фарфоровую вазу с иероглифами.

К 1943 году Виктор, переведённый в разведку, анализирует снимки с Мидуэя в кабинете, заваленном пустыми кофейными стаканчиками. *«Тут, возле атолла — тень не от облака, от ангара»*, — бормочет он, отмечая координаты карандашом. Натали, застрявшая в оккупированном Париже, передаёт сводки через прачечную на Монмартре, пряча микроплёнку в подоле платья. Её подруга Лена, медсестра, гибнет в перестрелке у метро *Сен-Лазар* — гестаповцы находят в её сумке ампулы с морфием и листок с детскими почерками: *«Мама, мы съели суп с крапивой»*. В апреле 1945-го Виктор, прорвавшись к Берлину через разбомбленный мост, находит Натали в полуразрушенной типографии — она перепечатывает списки выживших, положив рядом пистолет *Walther P38* и смятую фотографию их детей, уехавших в 1938-м в Канаду.